Попытки полиции рассеять процессию, отобрать красные ленты и прекратить выступления ораторов не увенчались успехом, так как похоронная процессия и митинг охранялись бойцами боевой дружины.
Выяснив, что судебное разбирательство моего дела еще не закончено, в связи с новой волной арестов, я, по согласованию с группой, в конце февраля 1908 года выехал в Европейскую Россию.
Много странствовал я по необъятным просторам страны и, наконец, в апреле 1908 года остановился в Тифлисе. Там меня вскоре арестовали, препроводили по всем российским этапам по месту судимости в Томскую тюрьму, куда я попал в сентябре 1908 года, и возбудили новое судебное дело — обвинение в принадлежности к Обской группе РСДРП.
В тюрьме я встретил многих друзей новониколаевцев во главе с В. Шамшиным. Тут была группа товарищей, выданная провокатором Петром Струниным: Дмитрий Кофанов — Митяй длинный, Дмитрий Афанасьевич Шамшурин, Николай Ильич Кундашкин, Иван Андреевич Чумаков, Константин Антонович Гедройц и Михаил Иванович Галунов. В эти годы тюремные порядки изменились. Камеры на день не открывались, заключенных всячески изолировали друг от друга. Доступным средством связи являлся «тюремный телеграф» — перестукивание через стену.
Вместе с нами в Томской тюрьме находились два брата Куйбышевых — Анатолий и Валериан, арестованные в Омске. Несмотря на строгий — столыпинский режим, в Томской тюрьме политические заключенные жили своей жизнью, боролись за улучшение тюремного режима. Так, в 1909 году политические заключенные провели четырехдневную голодовку, которой руководил Валериан Куйбышев. Он постоянно заботился о дальнейшем политическом воспитании молодых революционеров — социал-демократов.
Потянулись долгие месяцы следствия, и, наконец, в конце 1908 года состоялся суд по первому моему делу. Приговором Томского окружного суда за хранение и распространение нелегальной литературы я был осужден к 9 месяцам тюремного заключения, а 16 апреля 1909 года тем же судом за принадлежность к Обской группе Сибирского Союза РСДРП — к лишению всех прав и состояния и ссылке на вечное поселение в Восточную Сибирь.
2 декабря 1909 года к этой же мере наказания были приговорены многие мои товарищи по Обской группе. Нас обрили, одели в казенную одежду — в бушлаты с бубновым тузом на спине — и до отправки на поселение посадили в общую камеру, в так называемый Красноярский барак Томской тюрьмы. Хоть и в неподходящем месте, но радостно встретились старые боевые друзья. Но вот и этап. Нас отправляют первоначально в Красноярскую тюрьму, но енисейский губернатор не принимает ссыльных, так как за 1909 год у него заполнена «норма», и нас гонят дальше, в Иркутскую тюрьму, а затем в пересыльную при Александровском централе.