Проснулась она среди ночи. И тут же пробудились и старые горестные мысли. Она отчаянно любила своего мужа, готовила для него еду, никогда не жаловалась по поводу его бесконечных командировок. И была для него, между прочим, прекрасной любовницей.
Господи, обереги меня от него, от мыслей о нем. Нет сил больше! Спать не получается, вставать рано. Может, успокоит чашка травяного чая? Где-то на полке стояли несколько коробочек разных сортов.
Женщина обмотала простыню вокруг бедер, вышла из комнаты и на цыпочках стала пробираться по коридору к кухне. Вдруг из комнаты Адама послышался его голос. Селма застыла на месте, ее сердце готово было выпрыгнуть из груди. Он назвал ее имя… Или послышалось?
— Селма… — уже ясно услышала она. Дверь была слегка приоткрыта.
— Адам? — прошептала Селма в темноту комнаты.
Молчание. Затем послышался приглушенный стон.
— Адам?
— Что такое? — пробормотал он испуганно. Затем глубоко вздохнул: — Селма, ты?
— Да. Ты звал меня.
Шуршание простыней, затем щелчок — комната озарилась мягким светом настольной лампы, стоявшей у кровати. Адам сидел. Его серые, затуманенные сном глаза пытались разглядеть что-то невидимое в пустоте. Потом он потряс головой, словно избавляясь от наваждения.
— Мне снился сон, — пробормотал он смущенно.
— О чем?
Адам устало потер ладонями лицо.
— О тебе.
Вот это да! Адам видел ее во сне! Женщина боялась задавать вопросы и смотрела на бывшего мужа широко раскрытыми глазами.
— Ты что-то говорила, но я ничего не мог понять.
— Что мы делали? Где это происходило? — шепотом спросила Селма.
— Не помню. Но, кажется, это… происходило не сейчас, а в то время, когда мы… мы еще были вместе. — Он прикрыл глаза, будто пытаясь удержать сон в своем сознании. — На тебе было красное платье.
— Красное? Я никогда не носила ничего красного.
Адам сидел с закрытыми глазами. Селма приблизилась к нему.
— Где мы были? — спросила она мягко. — Дома?
Дома… Как странно звучало это слово сейчас.
— Нет, это было какое-то незнакомое место. Темное, холодное. Не знаю. — Растерянный мужчина беспомощно пожал плечами и судорожно провел руками по волосам, приглаживая взлохмаченные пряди.
Селма кусала губы, поглядывая на его обнаженную загорелую грудь, на красивые руки, мужественное лицо… Холодная дрожь охватила ее. Сами собой вырвались слова:
— Всего лишь сон…
Он поднял глаза и встретился с ней взглядом.
— Ты была очень… расстроена и сердита. — Адам грустно усмехнулся. — К сожалению, я не знаю, какое ужасное преступление совершил.
Селма почувствовала комок в горле.
— Это же был сон.