Зачем было Мэдлин писать ему, и, что еще непонятнее, зачем он понадобился ей немедленно?
Она попала в беду.
Мэдлин Мей, леди Бруэр, ходила по своей гостиной, не замечая ничего, что раньше доставляло ей удовольствие. Восточная ваза на маленьком столике у окна, которую ей подарили на свадьбу, светло-желтый атлас стен, портрет деда ее мужа, висевший над камином, дерзкая улыбка изображенного, мучительно знакомые темные волосы под шляпой с пером…
За окнами было темно. Она не ела весь день, и теперь в животе у нее урчало, и, наверное, это было хорошо. Рюмка портвейна, которую она осушила совершенно не по-дамски, вызвала у нее легкое головокружение, но у нее хотя бы перестали дрожать руки. Она с тоской посмотрела на графин, но решила, что вторая рюмка в любом случае никуда не годится, от нее пустому желудку станет только хуже. Вместо этого она отдернула тонкую кружевную занавеску и снова посмотрела на улицу. Там было пусто, безжизненно, не было слышно даже дребезжания проезжающих наемных экипажей.
Где, черт побери, этот проклятый, невыносимый человек?
«Не сходи с ума. Сохраняй спокойствие».
Наконец с грохотом проехала карета, но то была не его карета, и Мэдлин закусила нижнюю губу и принялась постукивать пальцами о подоконник. Часы, стоявшие в углу, смеялись над ней своим тиканьем.
— Чему я обязан честью вашего царственного вызова?
Услышав этот глубокий голос, раздавшийся в дверях, Мэдлин вздрогнула и задохнулась. Круто повернувшись, она увидела Люка Доде, опирающегося плечом о дверной косяк; эта небрежная поза не соответствовала внимательному взгляду его серых глаз. Как всегда, лорд Олти был излишне красив в черном, безупречно пошитом вечернем костюме, шейный платок, украшенный бриллиантовой булавкой, сверкал чистотой, темно-русые волосы были чуть длиннее, чем того требовала мода. Его точеное мужественное лицо оставалось в тени, потому что в гостиной горела всего одна лампа. Перчатки он держал в руке.
— Как вы вошли? — спросила Мэдлин. — Я не видела вашей кареты.
Выгнутые брови слегка приподнялись от раздражения, вызванного ее вопросом.
— Дорогая Мэдлин, тон вашей записки вынудил меня остановиться раньше, чем я подъехал к вашим дверям, особенно учитывая, который теперь час. Мне хочется думать, что я джентльмен в достаточной степени, чтобы считаться с вашей репутацией, поэтому я велел кучеру остановиться за квартал до вас и пошел пешком. Вход для слуг меня вполне устраивает, а замок оказался простым.
— Вы открыли замок отмычкой?
Он побренчал чем-то в кармане.
— Быть может.
Будь обстоятельства иными, она пришла бы в большую ярость из-за его наглости, но ведь она послала за ним и нуждалась в его помощи. Она займется плачевным состоянием безопасности ее дома в другой раз, если ей удастся провести остаток жизни не в Ньюгейтской тюрьме.