– Так ведь убит!
– Кто, Бенкендорф?
– Никак нет, граф Пален.
– Хм… ну мало ли в России графов Паленов?
Наконец-то до прапорщика доходит смысл моего подмигивания и он с готовностью восклицает:
– Будет сделано, Ваше Императорское Величество! Дело государственное! Непременно подвергнем мерзавца арестованию! Разрешите исполнять?
– Ступай, братец. Да, и ещё… распорядись там насчёт… – красноречивый жест понятен без дополнительных уточнений.
– Сию же минуту, государь!
Наврал, дверь распахнулась только через три минуты, и дежурный офицер торжественно провозгласил:
– Наркомовская чарка Его Императорского Величества!
Хм, и когда я успел такое ляпнуть? И вот поди ж ты, услышали и ввели в обиход.
– Заноси, – киваю и показываю на стол. – Только в следующий раз так не кричи, царя заикой сделаешь.
Лакеи, первыми уловившие новые веяния моды, все до одного сменили ливреи на вышитые рубахи, полосатые штаны, и смазные сапоги, немилосердно воняющие дёгтем, и стали похожими на половых из трактиров моего будущего детства. Приходилось бывать с отцом на ярмарке у Макария, насмотрелся. И то, что они принесли на серебряных подносах, вполне соответствовало внешнему виду. Их, и моему.
– Поставили? Всё, проваливайте.
Кулибин улыбается с умилением. Ну да, по его староверским представлением именно так и должен вести себя природный царь-батюшка, изволивший захотеть жить по старине, без бесовских заграничных привычек и ужимок. Суров, но справедлив! Да, это про меня…
– Наливай, Иван Петрович.
Он взял графинчик, чуть помедлил, и признался нерешительно:
– Я непьющий, Ваше Императорское Величество.
– Что, совсем? Грех-то какой…
– Совсем, – Кулибин с опаской перекрестился двумя перстами. – Тонкая механика не терпит дрожания рук.
– Вот как? – я с некоторым сомнением оглядел тарелки с тонко порезанным окороком, ломтиками сёмги, крохотными, меньше мизинца, солёными огурчиками. В одиночестве пить не хотелось. – И не куришь?
– Человеку от Господа питания дымом не положено.
– А нюхать табак?
– И носом питания не положено.
– Ладно, неволить не буду, – так и придётся пить одному, как горькому пьянице. Эх, где наша не пропадала!
Не пропала и на этот раз – чистейшая хлебная слеза взбодрила, подстегнула утомлённый бессонной ночью организм, и заставила вспомнить о загадочном ларце английского посланника.
– Вот, Иван Петрович, взгляни. Гвардейцы мои опасаются заложенного взрывающегося механизма, если он там есть, конечно. Вот ты и должен определить. Ну и открыть, разумеется.
Механик, увидев вышеозначенный предмет, сразу подобрался, живо напомнив кота, засевшего в засаду у мышиной норки. Разве что коты не облизываются в предвкушении и не потирают радостно лапы.