— Да жив он, жив! — закричал что было мочи Жильбер д'Офей.
Герцог сбросил шлем, чтобы подтвердить это перед строем, и пронесся вдоль шеренг, призывая:
— Смотрите, я жив и, с Божьей помощью, победа будет за нами!
Около уха Вильгельма просвистел дротик, Фицосборн ухватил поводья его жеребца и потянул за собой вниз по склону, пытаясь отыскать в этом аду безопасное место.
Кто-то дал Тустену нового коня, и львы снова затрепетали в вышине. У многих отлегло от сердца.
А тем временем смятение охватило в тылу тех, кто был ответствен за смену лошадей и доспехов: увидев поражение левого крыла войска, они бросились отступать. За ними помчался белый жеребец, на котором сидел епископ Одо в развевающемся белом стихаре.
— Немедленно остановитесь! — загремел он. — Мы победим!
Одо махнул палицей в сторону своих воинов, приказывая:
— Задержите этот сброд, пусть не мешает!
На левом фланге назревали иные события. Английские ополченцы, увидев, что враг в панике бежит, покинули свои укрепления и беспорядочной толпой, издавая победные крики, стали преследовать отступающих.
Увидев это, герцог бросил вперед кавалерию. Рыцари под предводительством Котантена и Вильгельма, лорда Мойона, нанесли фланговый удар по фирду, давя и топча лошадьми крестьян. Те, плохо вооруженные, не защищенные кольчугами, были почти все до единого искромсаны в клочья. Бретонцы прекратили отступление и, приведя свои ряды в относительный порядок, снова стали подниматься по склону холма, чтобы завершить разгром. Таким образом была уничтожена большая часть правого крыла англичан. Нормандские всадники покинули вражеское поле мертвых и поскакали на свои прежние позиции в центре.
Наступила столь необходимая маленькая передышка, пока бретонцы переформировывали свои ряды: кто потерял коней в первой атаке, садились на свежих, приведенных оруженосцами. Нормандцы тоже понесли значительные потери. Были убиты Вильгельм Вьепон, Рауль, сын Тессона, и многие другие; их тела остались лежать на склоне холма. Жильбера Аркура ранило в бедро, но он плотно обмотал ногу шарфом и собирался биться дальше. Гнедой жеребец Юдаса остановился рядом с Раулем.
— Головой клянусь, это настоящий бой, смотри, сколько крови! Надеюсь, ты уже достаточно взрослый, чтобы к ней привыкнуть?
— Никто из живых не видел еще такой жестокой битвы. — Рауль дрожащими руками обтер окровавленный меч, его щеки тоже были перепачканы, на доспехах красовалась глубокая вмятина от удара.
По шеренгам проскакали гонцы, протрубили сигнал к началу второй атаки, и рыцари снова начали двигаться вверх по холму. Защитная изгородь, ранее во многих местах проломанная и покосившаяся, теперь была просто сметена, но всадников за ней встретила стена щитов. Бой шел с переменным успехом, ров заполняли отрубленные конечности, разбитые шлемы, изуродованные до неузнаваемости тела бретонцев и саксов. То здесь, то там сакс падал мертвым среди нормандцев, но стена щитов казалась непробиваемой, а секиры по-прежнему безжалостно рубили.