— Красота какая! — восхитился Сафонов.
— Да, места у нас чудесные, — с гордостью ответил Иван Дмитриевич.
Шли полями, вдали уже видна была сверкающая на солнце река. Сафонов сосал травинку.
— Сколько, — спросил он, деловито щурясь, — нам понадобится времени?
— На что? — не понял Иван Дмитриевич.
— На все про все. Как долго я у вас проживу?
— Если ежедневно я стану рассказывать по одной истории, то, думаю, около месяца.
— По две-то не выйдет?
— Есть такие, что можно и по две, но немного. Так что рассчитывайте на месяц.
— Я думал, за неделю управимся.
— Зато отдохнете на свежем воздухе. За грибами пойдем, на рыбалку можно съездить.
— А как вы собираетесь организовать наш рабочий день?
— Вы спите после обеда? — в свою очередь поинтересовался Иван Дмитриевич.
— Нет. У меня нет такой привычки.
— У меня тоже. Значит, прямо сегодня и приступим. Я буду говорить, вы — записывать. Все очень просто. Для скорости советую пользоваться карандашом, причем не граненым, а круглым. Не то мозоль на пальце обеспечена.
— Не все так просто, как вам кажется. Мне придется изрядно попотеть, чтобы изменить мой стиль до полной неузнаваемости.
— Это еще зачем?
— У меня есть свой читатель, — объяснил Сафонов, — и он сразу смекнет, чьей рукой написаны ваши мемуары.
Обедали на веранде. Здесь же Иван Дмитриевич сам сварил на спиртовке кофе и разлил его по чашкам. Затем, вручив Сафонову план своих записок, он предложил:
— Выбирайте, что понравится. С этого и начнем.
Сафонов прочел заголовки первых трех глав: «Зверское убийство на Рузовской улице», «Кровавое преступление в Орловском переулке» и «Смерть на Литейном».
— Несколько однообразно, — заметил он, проглядев список до конца.
Дальше менялись лишь названия улиц и варьировались эпитеты: одно убийство именовалось «кошмарным», другое — «страшным», и т.д.
— Увы! — развел руками Иван Дмитриевич.
Сафонов пригубил кофе и, возвращаясь к началу реестра, спросил:
— На Рузовской кого убили?
— Прачку Григорьеву.
— А в Орловском переулке?
— Дворника. Фамилия — Клушин.
— Нет ли кого-нибудь починовнее?
— Есть, разумеется. «Смерть на Литейном», это про барона Фридерикса из Департамента государственных имуществ.
— Его зарезали или застрелили?
— Ни то и ни другое. Орудием убийства послужили щипцы для колки сахара.
— Раскаленные?
— С чего вы взяли?
— Я так понял, что его пытали с помощью этих щипцов и он умер под пыткой.
— Бог с вами! Стукнули сзади по темени, и готово. Старинные бронзовые щипцы, весят, наверное, фунта полтора.
Сафонов слегка поморщился:
— А так, чтобы кинжалом или из револьвера? Таковые имеются?