Ну, а если все же нет ее, причины? Значит, пьяный. Пусть смеются, это их дело. Дежурный тоже небось в душе улыбнулся. Видано ли это, чтобы начальник райотдела сам беседовал с каждым, кто попадает в вытрезвитель. «Не знали, скоро ли вернетесь», а в душе смеется. Был ли сегодня Рейн Угасте? Новый год ведь. Наверняка подобрали где-нибудь. Может, вызвать его?
Хаависте стиснул пальцы так сильно, что кончики ногтей побелели. Что-то нахлынуло на него. Чувство было знакомым. Оно напоминало азарт, который появлялся, когда он начинал искать преступников, когда больше всего на свете хотелось вскочить с места, идти, расспрашивать, строить цепочки догадок. Он поднялся с места и принялся шагать по комнате. Пойми тут, в чем дело. Воевал этот Угасте, говорят, хорошо, смело. Был человек как человек. И работать умеет — поискать другого такого сантехника в городе. А дети? Разве он не любит их? Ишь как вскинулся тогда: «Не ваше дело», а потом сразу сник. Сегодня он ходит пьяный, скандалит, ругается с женой, на детей страшно смотреть — оборванные, грязные, а что будет завтра? Завтра он подойдет к кому-нибудь, ударит, бессмысленно, дико ударит, как ударили Павленкова.
У телефона Хаависте задержался и нерешительно потянулся к трубке, потом резко поднял ее, набрал номер дежурного.
— Дайте список ночевавших в вытрезвителе.
Угасте в списке не было. Хаависте отложил список. Заглянул заместитель. День начался.
Ближе к вечеру позвонил Риммель. Особых новостей у него не было. Он опросил уже человек пятнадцать. Подтверждается, что врагов у Павленкова нет. Никто не может припомнить и какой-нибудь ссоры. На Новый год в город к родным приехало несколько курсантов из Таллинского мореходного училища. С тремя он уже разговаривал. Осталось еще двое. Есть один подозрительный парень, местный, некий Эндель Роотс. Живет неподалеку от почты, ходил в секцию бокса. Но говорит, что весь вечер был в ресторане. Это подтверждается. Да и вообще на вид он такой невзрачный...
Хаависте рассмеялся.
— Все боксеров ищете да чужих пьяниц... Ищите, только и своих не забывайте. Объявление дали?
— Газета выйдет послезавтра.
— Больше ничем, Эрих, не занимайтесь. Ищите убийцу.
— Не надо мне этого говорить.
— Ну, ну, обижаться тоже не надо.
Поздно вечером, уже в постели, Хаависте вдруг вспомнил, как в машине, когда он задремал, на него нахлынуло прошлое. Почему это, ни с того ни с сего? Он даже приподнялся, но тут кольнуло в груди, там, куда когда-то попала пуля. Это успокоило его. «Наверное, не так рукой двинул», — подумал он, засыпая.