Всегда начеку (Кларов, Ковалев) - страница 232

Третий день после убийства начался с неприятностей. Не успел Хаависте войти в кабинет, как раздался звонок из Таллина: нашли ли преступника?

Затем последовал второй вопрос: не нужна ли помощь, не прислать ли опытного оперативника? Повесив трубку, Хаависте подумал: «Может, сказать Кальму, чтоб он сам занялся этим делом? Впрочем, и говорить не надо, дай ему только понять, что ничего не имеешь против, и через секунду он умчится в Пыльтсамаа. Нет, дорогой товарищ заместитель начальника райотдела подполковник Михаил Кальм, руководите розыском, пожалуйста, но только отсюда. А то сегодня приедет Кальм, завтра — таллинский специалист, послезавтра Хаависте пожалует... Что ж тогда остается Ляттимяги и Риммелю? Быть мальчиками на побегушках? Нет, они сами с усами, сами найдут. Головы хорошие и упрямства, доброго эстонского упрямства, им не занимать. Никуда этот убийца не денется».

Потом позвонил автоинспектор. Опять ночью авария. И еще скандал с общественным инспектором. Не выпустил неисправную машину на линию, так его уволить из гаража хотят.

И, наконец, дежурный:

— С пьяницами будете говорить?

Черт побери, как будто приятно разглядывать эти желтые опухшие лица, смотреть в бегающие глаза и дышать винным перегаром. Вот плюнет на все, скажет сейчас «нет» и поедет в Пыльтсамаа... Завтра, небось, из Таллина спросят: «А вы, товарищ Хаависте, лично принимаете участие в розыске?». Как будто что-нибудь изменится от того, что вопросы будет задавать он.

— Так будете говорить?

— Давай.

Грузно топая ногами, еще более грязный, чем всегда, с всклокоченным венчиком волос какого-то буро-седого цвета вокруг головы без стука вошел приземистый Рейн Угасте. Не говоря ни слова, он направился к креслу и, не ожидая приглашения, плюхнулся в него.

Наступило молчание. Угасте разглядывал свои рыжие, незашнурованные туфли и словно раздумывал: шнуровать их или нет. Хаависте ждал, положив сплетенные пальцы на стол. Угасте не выдержал:

— Ну?.. Мораль читать будете?

Хаависте продолжал молчать. Он просто не знал, с чего начать. Ему было до боли жаль этого опустившегося человека, Жаль было его детей, жену. Раздражение, накапливавшееся с утра, начало пропадать. Но тут ему вдруг представилось, что именно Рейн Угасте, растрепанный, безобразно ругающийся, в разорванном пальто — таким его однажды привезли в отдел, — подошел к Никифору Павленкову и ударил его в правую скулу. Хаависте даже привстал, чтобы посмотреть на руки Рейна. Тут ему бросились в глаза разлетевшиеся по полу шнурки.

— Туфли зашнуруйте, — брезгливо сказал он.