Около сотни метров пришлось идти по широкой прогулочной аллее. Я был здесь пару дней назад, прошел бездумно между двумя рядами берез в желтых нарядах, раздавил первый ночной ледок на случайной луже. Теперь деревья по обеим сторонам стояли черные от осыпавшей их сажи. Кое-где по тонким стволам уже расползались черные трещины – воздушная «комариная плешь», такая редкая и малоизученная, поселилась прямо напротив приземистого здания филиала Центра Изучения Зоны. Только некому теперь было все это изучать: изо всех окон лезла, переполнив внутренне пространство, густая зеленая пена. Только коснись ее – ожог, вплоть до обугливания тканей, обеспечен.
Центральная площадь с памятником какого-то деятеля прошлого века, выглядела почти незатронутой, но идти прямо через нее я не решился. Постоял переминаясь с ноги на ногу: топать вокруг неохота, но сделать вперед хотя бы один шаг не получалось. Подсознание отчаянно сигналило о скрытой опасности.
На всякий случай кинул вперед камень и несколько минут разглядывал круги, разбегающиеся от скрывшегося под серой поверхностью бетонной плитки, булыжника. Вся площадь, похоже, была отменной декорацией, безукоризненным миражом на поверхности целого озера какой-то вязкой субстанции. Такие вещи, конечно, встречались мне и раньше, но одно дело зеленая полянка, скрывающая странную трясину, а другое – целая жидкая площадь, да еще и с памятником.
Через три квартала я свернул направо и чуть не наступил в огромное красное пятно вокруг канализационного люка. Крышка была закрыта, но из под нее раздавались ужасные чавкающие звуки. Меня замутило и перед глазами вновь поползла картина той дороги которую я прошел сюда.
Я рванул с пояса игольник, начал отходить спиной вперед и вдруг заметил кошку, выпрыгнувшую из какого-то окна на первом этаже. Увидев меня, животное зашипело, выгнуло спину и вдруг бросилось бежать. Я побежал следом. Старался не отставать – киска экономила мне массу времени на безопасное передвижение. Испуганное животное мчалось прямо посередине улицы, я бежал метрах в двадцати позади, а едкий дым, принесенный откуда-то ветром, хватал меня за легкие и грыз изнутри острыми зубами. Дышать было уже откровенно больно, голова кружилась, но остановился я только возле дома Штыря.
Сердце стучало кувалдой, пытаясь выбраться из груди, и я просто рухнул на землю, стараясь отдышаться и сосредоточиться.
Через двадцать минут и две сигареты, я почти спокойно поднялся и двинулся к двери двухэтажного дома, в полуподвале которого жил Штырь. Я уже привык к мысли, что парень не мог выжить, но снаружи ничего подозрительного видно не было, и я позволил робкой надежде проникнуть в мою душу. Может быть, Штырь сейчас сидит в своей конуре, обложившись гранатами и пистолетами, и просто боится выбраться наружу? Я даже усмехнулся своим мыслям представив себе эту картину и очень надеясь, что так и окажется на самом деле.