На вывеске местного рынка красовались те же серп с молотком и звездой и надпись «Хоревский колхозный рынок». Второе слово было, мягко выражаясь, странным, но что делать? Подобными несуразицами здесь наполнено все. Петр Андреевич решительно ступил под гостеприимную арку...
* * *
Торговля была удручающе скудной: всего несколько рядов грубо сколоченных прилавков из потемневшего от непогоды дерева с такими же грубыми навесами, заполненные торговцами едва ли на треть, причем товары были не менее убоги, чем окружающий пейзаж... Пробовать продукты, куркули деревенские, тоже не давали, исподлобья наблюдая за странноватым покупателем, с унылой миной разгуливающим между рядами.
Урчание в животе от вида недоступного съестного только усилилось, и тогда Петр Андреевич, чтобы не бередить себя, испытывая танталовы муки, решил навестить вещевые ряды.
Здесь торговля кипела: были заняты не только все прилавки, точно такие же как и продуктовые, только без навесов (интересно, а дождь их что — не мочит?), но и грязный снег вокруг, застеленный тряпьем всевозможных цветов так, чтобы оставить только узкие проходы для покупателей, которых было чуть ли не в десять раз больше, чем продавцов. Продавалось и покупалось все, начиная от совершенно новой одежды с неоторванными еще фабричными ярлыками, довольно красивой фарфоровой, фаянсовой и керамической посуды и запчастей, по виду автомобильных, до сущего барахла типа старых помятых чайников и явно отвернутых где-то в подъездах видавших виды дверных ручек. Всякого рода электродетали, лампочки, аляповатые шкатулки, шестеренки и подшипники, копилки в виде кошек и поросят рядом с живыми, едва прозревшими пискливыми котятами сомнительной родословной в старой меховой шапке, разномастные непарные туфли, слесарный, устрашающего вида и навевающий мысли о средневековой инквизиции инструмент... Какой-то чернявый смуглолицый паренек в вязаной шапочке, натянутой по самые глаза, толкнув будто невзначай плечом, вполголоса, глядя куда-то в сторону, предложил «шмаль»... Похоже, здесь ротмистру Чебрикову делать было вообще нечего. Пора домой, нагулялся...
И вдруг граф замер с поднятой ногой. Что-то знакомое почудилось ему на прилавке перед только что пройденным продавцом. Вот оно!
На грязно-зеленой холстинке, похоже, лоскуте от какой-то военной одежки, дослужившей до обтирочного материала, среди разнообразных значков и монет, разложенных рядками и насыпанных в круглую жестянку вроде коробки из-под леденцов-монпансье, выделялся большой серебряный рубль с двуглавым коронованным орлом...