Другой случай — саркастическое эссе “„Что же пишут в газетах?” (Смерть Иосифа Бродского в зеркале московской прессы)”. Невозможно не рассмеяться от финального пассажа: “…Основные пункты типовой статьи памяти Иосифа Бродского в московской газете: Бродский гениальный поэт — он ученик Ахматовой — он был выслан — он получил Нобелевскую премию — Бродский как Пушкин — он солнце русской поэзии — а я его знал (несколько раз видел по телевизору, видел его фотографию) — и лучше понимаю его, чем все остальные обыватели”.
Здорово! Но, отсмеявшись, я вдруг вспомнил, что было в Москве одно периодическое издание, откликнувшееся на кончину Бродского несколько иным способом. Называлось оно “Общая газета”, где заместителем главного редактора работала Ольга Тимофеева, а обозревателем — автор этих строк. Тимофеева могла бы рассказать о своей встрече с Бродским в Америке, но вместо того поместила в конце номера полосный мемуар Е. Рейна, отнюдь не бессодержательный. Я же срочно связался с Олегом Чухонцевым, который любезно ознакомил меня с подборкой Бродского, незадолго до смерти автора принятой для публикации “Новым миром”. Сильно впечатлило тогда, что одно из стихотворений называлось “Aere perennius”. В рукописи было почему-то написано “ere”, но поправить не составило труда, и стихотворение с надлежащим сакральным трепетом было помещено на первой газетной полосе. Поскольку для нормального читателя (не только “обывателя”) слова “Приключилась на твердую вещь напасть…” понятны не более, чем “regalique situ piramidum altius”, я сопроводил текст деликатным комментарием по поводу Горация и прочих предшественников. Комментарием, конечно, анонимным — как бы от имени редакции. Прожектор лекмановской синекдохи проскользнул мимо этого номера “Общей газеты”. Но, наверное, наш случай оказался не “типовым”…
Самое время уже написать: “Но, несмотря на отдельные…” — и подвести итог. Но мне хочется, вопреки рецензионному канону, снова коснуться безусловной авторской удачи. Книжку завершает принципиально новаторская работа “Интертекст и Интернет: к постановке проблемы”. Лекманов пропустил сквозь интернетную систему Яндекс небольшое стихотворение Мандельштама “Как овцы, жалкою толпой…” 1914 года. И Яндекс оказался феноменальным эрудитом, выдавшим массу параллелей и потенциальных “подтекстов”: тут и Евангелие от Матфея, и Пушкин, и Анненский, и Блок, и Гумилев… Остается “всего лишь” отобрать параллели исторически и эстетически релевантные: “Не отлов, а отсев, не регистрация, а обоснование — вот в чем, на наш взгляд, состоит ныне задача приверженцев школы Тарановского”, — призывает Лекманов. И не только приверженцев этой школы, а всех, кто ответственно подходит к сопоставлению текстов. Ведь сколько сейчас производится статей и докладов об эпитете “синий” или о “мотиве вечера” у разных поэтов — на уровне, вполне доступном электронному разуму! Если же мы перепоручим компьютерной памяти всю элементарную работу, какой простор открывается для поиска более тонких закономерностей — метрико-ритмических, структурно-композиционных, духовно-творческих, наконец!