Слушая Седого, Золотой с облегчением понял, что опасность проходит.
— Я твой должник, — искренне сказал он Седому, благодарный ему за снисхождение и за то, что избежал страшную экзекуцию.
— Помни о своем грехе, другой раз так легко не отделаешься. За беседу с тобой мне хорошо заплатили, но если ты решил считать себя моим должником, то, возможно, когда-нибудь я воспользуюсь твоей услугой. Да, едва не упустил, ты должен на имя прокурора области написать жалобу на следователя Серебрякова, который свою информацию выдал за твою. Как он тебя здесь унижал, угрожал, давил, короче — не жалей красок.
Находясь в щекотливом для себя положении, Золотой, не утерпев, сказал:
— Толковый следователь, жалко его обливать грязью.
— Еще бы не толковый, едва ли не целая бригада состоит из крещенных им, — немного приукрасив, заметил Седой. — Писать придется, своя шкура всегда ближе к телу, не так ли?
— Конечно, — согласился Золотой, который раз идя вразрез своим чувствам.
Подумав, Седой философски произнес:
— Когда мы всех толковых следователей ежедневно будем загружать работой по отписке на наши жалобы, ты представляешь, сколько ребят смогут отдохнуть от них или избежать общения?
— Когда надо состряпать заявление? — спросил Золотой подавленно. Ему было стыдно за свою трусость, но вместе с тем разве он виноват в создавшейся ситуации? Администрация колонии в неведении о происходящих кознях. Сейчас ему могут устроить самосуд, и опять администрация колонии в стороне, а он в бороне. «У меня одно очко, а не как в общественном туалете», — оправдывая себя за уступчивость, подумал он, ожесточаясь.
— Теперь, кажется, обговорили все, — задумчиво заметил Седой. — Расскажи мне, что ты знаешь о своих покровителях, — подавая ему сигарету, попросил Седой так, что в просьбе его невозможно было отказать.
Закурив сигарету, Золотой сказал:
— Я о них толком ничего не знаю. Ночью толковал с двумя мужиками в масках, серьезные люди и денежные.
Я думаю, их пахан матерее тебя, — рискнул сделать бестактное сравнение Золотой.
— Все, которые на свободе, умнее тех, кто сидит здесь, это и козе понятно, — согласился Седой. — Почему ты того пахана ставишь выше меня? Моя обида может дорого тебе обойтись, — пригрозил Седой, — чтобы хозяина знал и на него не гавкал.
Почувствовав, что зарывается, Золотой вынужден был изменить тактику разговора:
— Сам просил рассказать откровенно о них, а теперь обижаешься.
— Докажи мне, что они матерее меня, и я забуду обиду, — сказал Седой. — А то получается, что ты начал меня конфузить.
— Со слов Серебрякова я понял, что они работают только по сейфам. У нас такого класса специалистов в колонии нет.