Нас, всех химиков, перевели в большой город, где два главных проспекта носили имя Сталина и Берии. Семейным выделили по комнате, холостые жили в большом общежитии. Работали вначале в самом городе, а затем на объекте, причем в три смены. Для дочки садика не было, приходилось ее отводить частным няням, мы с мужем работали в разные смены, когда и кто должен отводить ребенка, кто должен брать его, кормить, укладывать спать — все четко должно быть расписано. Выходные у нас не совпадали. Мы очень редко и только на работе встречались с сунгульскими. Да и со своими мужьями иногда лишь на ходу перекинемся двумя-тремя фразами, что там надо делать дома. При этом я совершенно не могла спать после ночной смены, и жизнь превратилась в какой-то несуразный бессмысленный круговорот.
Не представляя тонкостей академической жизни, мы послали письма в разные отделения АН — Молдавское, Карельское и Башкирское — с просьбой, не нужны ли им научные сотрудники. Приглашения пришли от всех, и мы выбрали Башкирию. Нам обещали работу, но никакой надежды на получение жилья не было. И все-таки мы решили уехать.
Отправив свою скудную мебель и подушки контейнером, мы с мужем, дочкой и чемоданом прибыли прямо в Президиум Башкирской АН. Здравствуйте! Ни жилья самим, ни детского сада ребенку нет, и никто нам ничего этого и не обещал. Полная безысходность. Номеров в гостинице, конечно, нет, но даже если они будут, семейных в гостиницу поселять не разрешено. Я оставила мужа с чемоданом, а сама с дочкой Людой — в аэропорт. Там была очень демократическая обстановка, и нас сразу же посадили в самолет, но не пассажирский, а какой-то грузовой, с деревянными лавками вдоль борта. Люда тут же заснула, а у меня то ли после перенапряжения от всех этих переездов, то ли от необычно резкой качки самолета поднялась такая рвота, что я сидела зеленая, как сам самолет, и летчики часто выходили из кабины выяснить — жива ли я. Летчики пытались меня как-то поддержать, говорили, что в небе, как и на земле, дороги не ровные, ухабистые, шутили, проявляли столько заботы. И все бесполезно, пока не сошли в Горьком на землю. Я оставила на неопределенный срок Люду у бабушки Нины Ивановны и в Уфу полетела уже нормальным самолетом. И занялись мы со Львом совершенно бестолковым делом: с утра до ночи ходить и спрашивать — не сдаст ли кто комнату на троих. Под вечер идешь уже не чувствуя ног, впереди постовой, пройти там, где надо, сил нет, вытягиваешь из кармана рубль, молча отдаешь ему, он так же молча берет, и мы молча переходим в неположенном месте. Наконец нашли неплохую квартиру.