И впрямь – за повозками с людьми мчались телеги с большой заливной трубой, чаном для воды и парусиной; тут же были навалены вилы, лестницы, большой крюк с цепью; рота оснащалась топорами, ведрами, щитом, лопатами, ручными трубами, крюками.
– Воды мало, – сказал кто-то в толпе. – Что ж одну-две бочки с собой взяли, и только?
– Там Нева рядом, – ответили ему. – Рукава к реке протянут и станут оттуда воду качать. Небось такую махину, как дворец, и сотней бочек не затушишь!
Путь освободился, Гриня побежал, шныряя переулками, сокращая путь как мог. Зарево ширилось, наливалось краснотой, и запах дыма был уже очень силен.
Он выбежал к Дворцовой площади и увидел, что гвардейцы образовали сплошную цепь вокруг горящего здания, не пропуская к нему никого из непрерывно сгущавшейся толпы. Солдат расставили так, чтобы между ними и дворцом оставались Дворцовая площадь и Адмиралтейский проезд. И на это пространство складывали выносимое из дворца имущество. За несколько минут на затоптанном снегу начали вырастать беспорядочные груды всевозможных предметов. Мебель, посуда, мраморные статуи, каменные и фарфоровые вазы, хрусталь, картины, ковры, драпировки, сундуки, белье и одежда, книги и альбомы, туалетные и письменные принадлежности, бронзовые часы, люстры и канделябры – роскошное и ценное имущество царского жилища причудливо перемешалось со скарбом лакеев, поваров, трубочистов, ламповщиков, дровоносов и других чердачных, подвальных, угловых жильцов дворца. Ведь всего во дворце жило не менее трех тысяч человек.
– А люди? – крикнул Гриня, сам не зная к кому обращаясь. – Люди-то все вышли?
– Государь сам распоряжается пожарными частями, – сказал кто-то. – А семью царскую увезли всю в Аничков дворец.
«Слава Богу, царевна спасена! – подумал он. – Но где Маша?!»
– А прислуга их? – спросил, затаив дыхание.
– Да кто же знает! – ответили ему. – Некоторые вон бегают, помогают солдатам добро выносить.
Гриня присмотрелся.
В самом деле, между фигурами пожарных и солдат мелькали другие люди. Были среди них и женщины. Их старались не подпускать близко к горящему зданию, однако некоторые так и рвались внутрь.
А вдруг и она там?!
Гриня кинулся вперед. От неожиданности стоящие перед ним расступились, и он прорвался на площадь.
– Стой! Куда? Не велено! – бросился к нему солдат. – Никого, кроме дворцовых, пускать не велено!
– Я дворцовый, – прижал руки к груди Гриня. – Я на помощь. Добро спасать!
– Ну, беги, – неохотно кивнул солдат. – Коли дворцовый, беги!
Гриня подбежал к огромной, жарко пышущей печи, в которую на глазах превращался дворец.