– Маша! – крикнул отчаянно, но голос его тонул в реве пламени и криках людей, которые выносили мебель.
А может, она уже спасена?
Гриня попятился.
И в огонь лезть было страшновато, и уйти он не мог: а вдруг она где-то здесь, вот сейчас выскочит из дворца…
И вдруг Гриня вспомнил ту маленькую дверку, через которую выбежала Маша, когда он увидел ее в первый раз. Повернулся, чтобы пройти туда, и наткнулся на двух отчаянно спорящих людей.
Один был худой пожарный, лицо которого почему-то показалось Грине знакомым, а другой – красивый военный лет двадцати, закутанный в полуобгорелый плащ, простоволосый и перепачканный сажею.
Пожарный пытался остановить молодого человека, но тот рвался во дворец.
– Полно, ваше благородие, угоришь там! – увещевал пожарный. – С этой стороны в те покои уже не пройти.
– Мне нужно в комнаты великих княжон, через Малый зал! – с тупым отчаянием повторял молодой человек, в речи которого слышен был ясный французский акцент. – Поймите, я камергер Марии Николаевны, Иосиф Россетти. Мне нужно кое-что забрать в ее комнатах!
– Да по мне, будь ты не камергер, а сам великий князь, я б тебя все равно не пустил! – грубо сказал пожарный. – Жить надоело?! Не пущу – вот и весь сказ. Подите прочь, ваше благородие. И ты иди, чего стал? – сердито повернулся он к Грине – и вдруг бегло улыбнулся: – А, старый знакомый! Мое почтение Прохору Нилычу!
«Где я его видел? Когда? Да на станции, когда ждали отправления царского поезда!» – вспомнил Гриня.
– Степан! – крикнул кто-то. – Беги воду качать. Чего стал?
Пожарный убежал, на прощание погрозив камергеру кулаком – мол, не вздумай соваться во дворец!
– Не знаю, что делать… – простонал Россетти. – Великая княжна Мария Николаевна будет так опечалена!
– А где та комната, куда вам нужно, сударь? – спросил Гриня.
– Окнами на Неву выходит, – сказал Россетти. – На ту сторону.
– Пошли, – махнул рукой Гриня. – Пошли посмотрим, может, там пройдем.
Они обежали цепь и через минуту подошли к дворцу со стороны Невы. Здесь никого не было, даже зеваки ушли с набережной, такой дым валил из окон и так далеко летели искры. И все же здесь зрелище пожара казалось не столь страшным, как со стороны площади. А несколько рядов окон вообще были темны, в них даже стекла не вылетели – видимо, они не были еще затронуты пожаром.
– В ее комнате нет огня! – обрадовался Россетти. – Я же говорю, я мог бы туда пробраться.
– Дорогу знаете? Не заблудитесь во дворце? – спросил Гриня.
– С ума сошел, парень? – обиделся Россетти. – Да я как свои пять пальцев…
– Тогда идите за мной.