За раскаленными массивными стенами дворца то замирало и падало, то вновь вспыхивало пламя. На прилегающих площадях, охраняемых сменявшейся два раза в сутки цепью солдат, сновали люди, осматривая, сортируя, разнося на руках и развозя на лошадях по временным хранилищам спасенные от огня вещи.
* * *
Когда Мэри проснулась утром в Аничковом, она не поверила глазам – перед ней в вазе, как обычно, благоухал ее воскресный букет: белая камелия, несколько ландышей и вереск. Рядом лежали лорнетка, бриллиантовые брошки и другие мелочи, которые она оставила на подзеркальнике ночного столика в своей комнате и о которых вспоминала перед сном с грустью.
Невероятно!
– Откуда это? – спросила она с изумлением.
– Цветы прислал ваш отец, а вещи спас Россетти, – сказала Мари Трубецкая, бывшая сегодня дежурной фрейлиной при великой княжне.
– Как? Принес из Зимнего? Из пожара? – ахнула Мэри.
– Да, и подвернул там ногу, так что теперь лежит в постели, и руки сильно обжег. И наглотался дыму – не говорит, а хрипит все время. Кое-как рассказал, что погиб бы, наверное, да его спас какой-то простолюдин. Тот сильно обгорел, его вытащили едва живого…
– Какой ужас! – Мэри вскочила с постели. – Я должна сейчас же ехать, поблагодарить бедного Иосифа.
В зале уже собралась вся семья. Император едва мог говорить от усталости: он всю ночь пробыл на пожаре. Он сообщил, что сгорел весь дворец.
Одевшись, все поехали туда и увидели, что огонь вырывается вдоль крыши, как раз над комнатами императора. Окна лопнули, и посреди пламени виден был темный силуэт статуи императрицы, единственной вещи, которую не смогли спасти, так как она придерживалась железной скобой, замурованной в стену.
Мэри потребовала, чтобы все отправились навестить Иосифа Россетти. Однако император, который уже знал о случившемся с Россетти, сказал, что ему нужен покой.
– После поблагодаришь, а сейчас лучше вернуться в Аничков. Нужно устраиваться там на долгое житье, Зимний будем отстраивать заново не меньше года, – устало сказал император.
– Я хочу узнать имя человека, который спас Иосифа, хочу поблагодарить, – начала было Мэри.
– Да он и сам его не знает, – ответил отец.
Мэри отправила Россетти записочку и цветы и вместе со всеми занялась разборкой спасенного имущества, которое от Зимнего перевозили в Аничков дворец. Только этими хлопотами можно было развеять печальные мысли об ужасном пожаре.
* * *
Если Мари Трубецкая, выгодно продав свою красоту, получила возможность распоряжаться огромным состоянием Столыпина (весьма своевременно, поскольку даже дом Трубецких на Гагаринской набережной был в это время продан за долги!), то Алексей Григорьевич значительно поднялся по светской лестнице: он сделался адъютантом герцога Лейхтенбергского, за которого вышла великая княжна Мария Николаевна. Мэри не захотела расставаться со своей подругой и фрейлиной (ведь выйдя за человека без титула и звания, Мари не могла бы появляться на придворных балах).