Барятинский присутствовал при венчании наследника Александра Николаевича, а потом отбыл на Кавказ, где был прикомандирован к Кабардинскому егерскому князя Чернышова полку и назначен командиром 3-го батальона этого полка. Полк участвовал в большой экспедиции князя Михаила Семеновича Воронцова для разгрома ставки Шамиля в ауле Дарго.
Экспедиция оказалась неудачной. Правда, Барятинскому удалось в ней блестяще прославиться во время занятия Андийских высот, однако он был тяжело ранен в ногу. Награжденный орденом Святого Георгия 4-й степени, он вернулся в Петербург как раз «вовремя», чтобы присутствовать на свадьбе Ольги Николаевны.
Мари ожидала его приезда не радостно, а злорадно. Она любила Барятинского, конечно, любила, но слишком уж настрадалась по его, как ей казалось, милости, вернее немилости, чтобы оставались силы на сочувствие. Ей плохо – пусть и ему плохо будет!
А ей было плохо…
Перепархивая из одной постели в другую, она как-то вдруг, не тотчас, заметила, что ее презирают в свете. Нет, третировать ее за дурную славу никто не осмеливался: все-таки Мэри, герцогиня Лейхтенбергская, продолжала дарить ее своей дружбой, не желая слышать (и не слыша – никто не осмеливался с особой из царствующего дома сплетничать!) о ней ничего плохого, да и императорская чета неплохо к ней относилась. Александра Федоровна – за то, что Мари была сестрой незабываемого Бархата. Николай Александрович – за то, что она в своем тщеславии помогла избавить наследника престола от очень многих неприятностей. Кроме того, Николай, «первый кавалер империи», всегда извинительно относился к слабостям хорошеньких женщин, а Мари Столыпина была не просто хорошенькая – она была красавица!
Итак, никто вслух не осуждал Мари Столыпину за ее неоткровенное распутство и не осмеливался от нее отвернуться. О ней не судачили громко. Однако слава, дурная слава, вилась за ней, подобно дымку за огнем. Наверняка доходило что-то и до Столыпина, однако он предпочитал ничего не знать, ничего не слышать и не видеть.
Подарок судьбы, а не супруг!
Но Мари часто задумывалась: а что у нее есть, кроме этого «подарка судьбы»? Не продешевила ли она, продавшись Столыпину? О да, удалось отдать многие долги Трубецких, ее семья больше не бедствует, а сама она – одна из самых состоятельных женщин Петербурга, но… но у нее нет даже намека на счастье! У нее нет детей.
Посещения Мэри Лейхтенбергской, которая уже стала матерью, были для нее и радостны, и мучительны. Сначала Мари думала, что беда в ней, ведь она не беременела не только от Столыпина, но и ни от одного из своих любовников. Что характерно, она нарочно их подбирала среди самых красивых мужчин, как если бы надеялась на беременность, чтобы ребенок, буде он заведется во чреве ее, родился красавцем.