На отвесной гранитной скале отмечали контур заготовки, затем по этой линии сверлили отверстия, в которые затем вставляли железные клинья. Самые сильные рабочие по условному знаку одновременно били по клиньям тяжелыми кувалдами. Делали они это несколько раз – до тех пор, пока не появится трещина. В нее закладывали железные рычаги с кольцами, в кольцах были закреплены канаты. За каждый канат брались по сорок человек и, оттягивая их в стороны, отодвигали заготовку. В образовавшийся промежуток закладывались березовые распорки, удерживавшие монолиты в таком состоянии. Далее рабочие пробивали отверстия в заготовке и запускали в них крючья с канатами, прикрепленными к стоящим рядом во́ротам, с помощью которых монолит окончательно отделялся от скалы и скатывался на заранее приготовленный деревянный помост. Сам Монферран изумлялся этому:
– Добывание гранитов, труд сего рода во всех иных местах не весьма обыкновенный, встречают в России очень часто и весьма хорошо разумеют… работы, возбуждающие наше удивление к произведениям древности, здесь не что иное суть, как ежедневное дело, которому никто не удивляется!
Перевозили монолиты из каменоломни на плоскодонных судах, специально для этого изготовленных на заводе Чарльза Берда. Монолиты колонн скатывали на морской берег, где их грузили на баржи. Каждое судно буксировалось двумя пароходами до пристани в Петербурге. Там монолиты выгружали и перевозили по специальному рельсовому пути на строительную площадку для их окончательной обработки: обтесывания и шлифовки.
Мэри помнила: ей едва исполнилось одиннадцать лет, когда была поднята последняя гранитная колонна Исаакиевского собора. Теперь, спустя почти пять лет, там вовсю возводились стены, но зрелище это было не такое впечатляющее, как установка колонн.
– Да ну, на что там смотреть? – недовольно проворчала Олли. И тогда Мэри еще сильнее стала настаивать на поездке. Настроение у нее немного улучшилось оттого, что недовольна сестра, а уж когда она увидела этого штукатура…
Можно было подумать, что дело происходит в цирке. Вплотную к стене было прислонено весьма длинное бревно – снизу пошире, сверху поуже – с наколоченными на него неширокими планками, что превращало его в некое подобие лестницы. К верхнему, более тонкому, концу бревна было прибито несколько досок, к нижнему, толстому, – широкая плаха, придававшая сооружению некую устойчивость. Наверху стоял человек, тут же помещался деревянный ящичек с раствором. В руках у человека были мастерок и терка, и ими он орудовал с необычайной ловкостью, показывая при этом истинные чудеса балансировки и совершенного бесстрашия.