Хоть отличным офицером из корпуса Барятинский не вышел, «Кавказского пленника» украдкой не почитывал и ни в какую казачку не влюблялся, а над новичками не смеялся, потому что и сам еще года не прослужил и сам считался таковым, все-таки в очерке сем кое-что было очень похоже на правду: и архалук сшил Барятинский еще в Петербурге, и дрянной кинжал купил за большие деньги, и в бой кидался везде, где только просвистели пули, и всегда был готов подставить под эти пули свой лоб или грудь без нужды.
И скоро ему такой случай выпал…
Служил Барятинский в Тенгинском пехотном полку, входившем в состав отряда генерала Вельяминова.
В верховьях реки Абин жило племя горцев-натухайцев[12], весьма досаждавших русским своей задиристой воинственностью. Организована была экспедиция в натухайские земли, вернее, скалы. Князю Барятинскому приказано было командовать сотней пеших казаков. Натухайцы и прочие черкесы неохотно шли врукопашную, предпочитая стрелять из-за своих родных камней, и князь был тяжело ранен ружейной пулей в бок.
Рукопашный бой все же начался, но рядовой Николай Колюбакин вынес полуживого князя из сражения.
Колюбакину было около тридцати лет. Некогда он окончил курс в благородном пансионе при Царскосельском лицее, потом, поступив в армейский гусарский полк, участвовал в польской войне. Был он в ту пору корнетом. Чрезвычайно вспыльчивый, Колюбакин дал пощечину офицеру, который на него накричал, за что был разжалован в солдаты без лишения дворянства и сослан на Кавказ.
Именно этот бывший офицер, разжалованный в рядовые, и спас Барятинского.
Рана оказалась очень серьезная, операции сделать и извлечь пулю возможности не предоставлялось (эта пуля до конца жизни оставалась в теле Барятинского), и князь в течение двух суток находился между жизнью и смертью, почти все время в беспамятстве. Лишь изредка к нему возвращалось сознание. В одно из таких мгновений он продиктовал командиру черноморских казаков Безобразову свое духовное завещание, в котором распределил все свое имущество между родными и друзьями. К генералу Вельяминову была составлена записка с просьбой ходатайствовать о возвращении Колюбакину офицерского звания.
Забегая вперед, следует сказать, что ходатайством этим Барятинский оказал немалую услугу не только Колюбакину, но и своему старинному приятелю Мишелю Лермонтову. Колюбакин был произведен в прапорщики, тем паче что получил рану в ногу после еще одного дела с горцами. Для лечения своей раны он еще до производства в офицеры отправился в Пятигорск, познакомился там с Лермонтовым – и преехиднейший насмешник Мишель изобразил его в своем романе «Герой нашего времени» в образе Грушницкого.