Великий князь был очень строг по службе и не мог пропустить без внимания ни малейшего отступления от обязанностей. Взгляд у него на это был самый зоркий. Незастегнутая пуговица, калоши на ногах и подобные мелочи он тотчас замечал, останавливал виновного на улице, на гулянье, где бы то ни было. Делать строгий выговор на языке его значило распекать, и он за каждую неисправность распекал ужасно. Те, кто знал его получше, постепенно приучались понимать, что жесточайший разнос помогает ему самому успокоиться, что за угрозами не обязательно последует столь же тяжелое наказание. Главное было – пережить самый момент высочайшей брани.
Делая самый жестокий выговор, уничтожая совершенно офицера и, кажется, готовый погубить его, Михаил Павлович в то же время обращался к окружавшим его лицам и спрашивал их вполголоса:
– Каково распекаю?
Многих он распекал по несколько раз и оставался их благодетелем. Да и злопамятности в нем не было.
Иногда гвардейские офицеры и кадеты, чувствуя себя виноватыми в нарушении формы и заметив великого князя, старались скрыться от него; но он преследовал их, и доставалось тем, которые были настигнуты. Виновные редко увертывались от него.
За одним офицером великий князь скакал несколько улиц, но тот все-таки пропал из вида. Михаил Павлович, встретив его спустя много времени, уже совершенно успокоившийся, сказал только:
– Славная у тебя лошадь.
Как-то раз попался ему на глаза кадет не в форме, который шел по Невскому проспекту как ни в чем не бывало. Завидев великого князя, юнец шмыгнул в первую попавшуюся дверь и исчез. Это оказался магазин дамских мод. Михаил Павлович бросился за кадетом и, не найдя его в первой комнате, ходил по всем прочим, даже заглянул туда, где работают модистки. Везде искал, но не нашел кадета. Удивляясь такому странному явлению, великий князь вышел из магазина и сел в свой экипаж.
Минуло после этого события два года; кадет был выпущен в офицеры. Представляясь великому князю, новый офицер до того был растроган милостивым приемом его высочества, что сознался в старой вине своей.
– Где же ты был? – спросил Михаил Павлович, мигом все вспомнив. – Отчего я тебя нигде не мог отыскать, хотя вбежал в магазин вслед за тобой?
Офицер рассказал, что в том магазине входные двери были двойные – там он и затаился и вышел из засады, лишь когда великий князь отправился в самые приватные помещения магазина. Михаил Павлович много смеялся и не только не гневался, но прислал этому офицеру тысячу рублей на дорогу.
Не раз встречая на Невском проспекте отставного офицера в поношенном мундире, часто навеселе и всегда в самой дрянной шляпе, великий князь однажды остановил его и спросил: