С армией было даже проще – теперь, после смерти "стального наркома", единственный крупный военачальник, способный поддержать заговорщиков – маршал Жуков – окончательно стал недоступным. А Малиновский, при всех его положительных качествах, надежно блокировался Рокоссовским и Черняховским, верным Драгомирову безоговорочно. Так что даже если наркома и удалось бы перетянуть на сторону "антипартийной группы", как заговорщиков, без всякого сомнения, назовут, если поймают или хотя бы заподозрят, сделать он все равно смог бы немного. Тем более что и воздушно-десантные части, и авиация стояли за Генерального горой. Но с другой стороны, хотя Триандафиллов в Генштабе был на стороне Богдана, вот там-то как раз и можно было половить рыбку в мутной воде сомневающегося и нередко недолюбливающего "выскочку" генералитета.
Но в любом случае, на поддержку военных "группа Хрущева" рассчитывать вот так вот запросто не могла. Генералы из Генштаба, в теории могущие выбрать сторону заговора, были пока призрачным и нестабильным фактором. Никаких гарантий – уж точно. Даже более того, Драгомиров имел, в принципе, реальную возможность призвать армию себе на помощь – и вот это надо было учитывать в полной мере.
На самом деле у партийцев, недовольных политикой нынешнего Генерального Секретаря (являвшейся, по большому счету, прямым продолжением политики Сталина), оставалось только одно поле, где еще хватало шансов на победу. Это поле партийное, партийного съезда.
По существу, всемогущий в условиях СССР съезд, однако, был не столь доступен для контроля. Почему Никита Сергеевич и злился – предлагаемая Драгомировым реформа однозначно вызывала усиление роли райкомов, коих в стране было значительно больше, чем обкомов. А значит, Генеральный Секретарь ЦК КПСС вполне мог рассчитывать на поддержку нижнего партийного звена.
Фактически это исключало из "стопроцентных" вариантов еще и съезд, оставляя Хрущеву возможности лишь для Политбюро, поскольку Меркулова в Президиум Драгомиров все же протащил и имел в нем как минимум три твердых голоса, помимо своего: Молотова, Триандафиллова и, собственно, Меркулова. Плюс Маленков на сторону Хрущева вставать также не торопился, на данный момент придерживаясь нейтралитета и старательно делая вид, что намеки Первого Секретаря не понимает.
Загнанный в положение, по-шахматному говоря, цугцванга, когда любой ход положение только ухудшает, Никита Сергеевич, тем не менее, сдаваться не собирался. А потому решил аккуратно прозондировать почву в Политбюро и в среде начальников областных и республиканских комитетов партии.