Весна была удивительно быстрая. А еще в верховьях взрывали лед, чтоб уберечь мосты. Вот казенная хата и поплыла, вместе со всеми вещами. Бакенщик бросился на лодке догонять. Жену брать не хотел. Тогда она просто сиганула в ледяную воду, пришлось вытаскивать отчаянную на борт. Основное имущество спасли, да и Галинина простуда показалась тогда несильной. Отлежалась пару дней и пошла – дел-то по весне немало. А вон как все тягостно оказалось…
Бакенщик нашел статью об искусственном оплодотворении, когда семя мужа зачинает жизнь в яйцеклетке жены не в ее организме, а «ин витро» – в пробирке, грубо говоря. Однако сочувствующий доктор в их случае и этот путь не рекомендовал. Мучений много, а результат – крайне сомнительный. Порекомендовал же взять ребенка из роддома. Брошенного.
Долго над этим думали. Очень сомневались. Галина боялась за дурную наследственность, а Бакенщик – за непонятность ситуации. Ведь его собственное Служение он должен был передать первенцу. Будет ли его первенцем ребенок чужих, неведомых родителей?
В общем, ничего не придумали толком, отложили решение на потом. А время летит быстро, и чем старше люди, тем быстрее летит. Так что это «потом» само собой стало каким-то уж очень отдаленным, практически нереальным.
И вдруг все закрутилось в каком-то бешеном ритме.
Сразу по прибытии из Новосибирска – раздеться толком не успели – обнаружили на столе два запечатанных длинненьких конверта.
В принципе, это их не удивило. Точнее, не так. Не странный метод доставки почты их удивил. Раньше избы вообще не запирались, сейчас – запираются, но ключ лежит под ковриком у входа, кому надо – найдет. Вот кто-то, проплывая мимо, и забросил конверты. Удивило другое: писем ниоткуда не ждали. И Галина осталась без родни, и он. Может, потому так друг за друга и держатся?
А письма оказались из туристического агентства. Его заметный красный логотип был на каждом конверте. И выпали из конвертов две путевки. Да не куда-нибудь, а в город Иерусалим, о котором знали, конечно, но уж очень он был далеко от их сибирской Реки. Во всех смыслах далеко.
Бакенщик сначала даже звонить не хотел по указанным телефонам. Хоть и были именно их фамилии вписаны, но ясно ведь, что ошибка. Не только сами ничего не заказывали, но даже и во всяких викторинах телевизионных не играли, и на призывы заполнить какие-нибудь сомнительные анкетки тоже никогда не откликались.
Тем не менее позвонил. Галина настояла. Отчего-то ей вдруг до дрожи захотелось в этот далекий и неведомый Иерусалим, и хотение было явно связано с так и не свершившимся чудом ее деторождения. По телефону агентства ответили, что все нормально, можно выезжать в указанные даты. На крик Бакенщика (связь с переговорного пункта была неважной), кто заплатил, со смехом, после паузы для уточнений, ответили: да вы же сами и заплатили, Иван Григорьевич!