— Да. Радзивилл Черный выехал в Вену. Но король повелел разгласить повсюду, что его посол посетит затем Италию и Францию.
Услышав это, Бона повеселела.
— Ах, вот как! Значит, хочет договориться с домом Валуа. Слава богу!
— Но, может, это только видимость? Ведь нашему королю ведомо, что Габсбурги супружества с французской принцессой никогда не допустят.
— Откуда ты можешь такое знать? — спросила она так резко, что Паппакода даже испугался и стал оправдываться:
— Я ничего, ничего не знаю! Кроме того, что идет тайная игра. И что Радзивилл Черный не преминет предостеречь Вену.
— Только лишь он? Посмотри мне в глаза, — сказала она строго.
— Светлейшая госпожа… — молил он униженно.
— Ты должен был заменить мне Алифио, ему я доверяла безгранично, всегда. Помни: если ты начнешь вдруг плести интригу…
— Госпожа, я тоже предан вам бесконечно, — уверял он горячо, прижимая руки к груди.
— Что ж, посмотрим… — коротко оборвала она. — Будешь доносить о каждом шаге Радзивилла, обо всей переписке…
— Но если все-таки супружество с эрцгерцогиней состоится…
— Нет! Нет! Это была бы крайность!
— Да, но ежели, однако, не выйдет по-иному, светлейшая госпожа посетит Вавель? — допытывался Паппакода.
— Тогда — иное дело. Никто не смеет усомниться, что я по-прежнему польская королева. Это третье супружество будет проведено весьма торжественно.
— И расходы будут великие…
— Кстати, король не просил взаймы? — оживилась неожиданно Бона.
— Нет. Он давно ни о чем не просит.
— Упорствует, — прошептала она. — А может, все-таки Катерина? Увидим, кому от этого будет… хуже. Однако на сегодня довольно. Ты свободен. Нет! Подожди. Что касается дукатов из нашей казны… Ладно. Третью часть отошли нашим банкирам в Неаполь. Уже сейчас. Но помни, чтоб никто об этом не ведал.
— В полнейшей тайне будет совершено, государыня, — ответил Паппакода, покидая покои и почтительно кланяясь.
В апреле пятьдесят третьего года особые гонцы донесли, что Радзивилл Черный вернулся в Краков, и королева, под предлогом посещения мужнина гроба в пятую годовщину его смерти, приехала в замок на Вавель. На сей раз она решила расположить к себе сына похвалой всех его деяний, связанных с тайной миссией Радзивилла, и, едва он вошел в покои, стала расточать комплименты.
— Не могу скрыть своего восхищения, — сказала она, склонив голову в шутливом поклоне.
— Впервые… — шепнул он.
— Но ведь я впервые вижу вас в действии. Тогда, когда вы вели интригу ради Барбары…
— Оставим это, — прервал он резко.
— Хорошо, оставим. Хотя не могу смириться с тем, что не французская принцесса родит вам сына.