Марина невольно выполнила ее приказ. Долгие годы она только то и делала, что выполняла повеления своей госпожи, поэтому сейчас даже не пыталась ни оправдываться, ни обороняться.
— Воды! Воды! Проклятое лекарство, от него все горит огнем… — продолжала распоряжаться Бона.
Но Марина впервые ослушалась свою госпожу. Схватив завернутую шкатулку, она бросилась к двери и, открыв ее, принялась громко звать Паппакоду.
Он сидел в соседней комнате у окна, но, увидев испуганную камеристку, тотчас вскочил.
— Пришла в себя?
— Да, о да! И кажется… кажется, ди Матера обманул вас.
— Этого быть не может! Идемте к ней.
— Идите один, я сейчас вернусь. Никак не опомнюсь от страха…
Оттолкнув Марину, Паппакода вбежал в спальню. Когда он увидел Бону, пытавшуюся сесть, его объял ужас. Он с изумлением глядел на то, как она, спустив босые ноги на пол, в каком-то забытьи пыгается идти к нему. Он не сделал ни шага ей навстречу, но королеву уже покинули силы. Чтобы не упасть, Бона обеими руками ухватилась за деревянную резную колонну красного дерева, ту, что поддерживала балдахин над ложем. И стояла, держась за нее, дрожа от холода и боли.
— Воды! — прошептала она охрипшим голосом. — Воды! Паппакода не шелохнулся, но услышал новое распоряжение.
— Зови… Зови свидетелей! Хочу составить… завещание, — бормотала она.
— Государыня, — смиренно объяснял он королеве, — вы забыли, что вчера, перед тем как заснуть, уже продиктовали и собственноручно подписали одно завещание.
Бона покачала головой, попыталась сделать еще шаг и опять ухватилась за колонну.
— Не помню… Может быть… — с трудом шептала Бона. — Но нет! Нет! Все не так! Я сама, сама… Сейчас. Позови нотариуса… Поторопись.
— Быть может, лучше… — увещевал ее Паппакода, но Бона крикнула глухим, низким голосом:
— Живо! Пошли за ним!
— Слушаюсь…
Перепуганный Паппакода побоялся ослушаться. Кто знает, быть может, Марина права, медик обманул их обоих, не желая подвергать себя риску. Выходя из спальни, Паппакода заглянул в гардеробную. Ди Матера по-прежнему лежал на полу без сознания, дыхание у него было свистящее, прерывистое. Бургграф невольно удивился: «Королева намного старше, выпила большую дозу — и сама встала с постели, а этот…»
Закрыв гардеробную на ключ, он бросился к двери, громко крикнув:
— Марина! Светлейшая госпожа зовет вас к себе…
На пороге, пропустив Марину в спальню, он шепнул ей:
— Ни капли воды! И ни слова о том, что вчера подписано завещание.
— Она пришла в себя?
— Увы, это так! Не трогайте ее, пусть стоит, пока не подкосятся ноги. И следите, чтобы никто не вошел в комнату…