— Я не должен делать этого, Кейси.
Что-то крылось за его интонацией, и в самой этой фразе. В затуманенном страстью сознании Кейси мелькнула мысль: что-то здесь не так. Но что это было? Раскаяние? Осуждение? Чувство вины?
Ей не хотелось сейчас отвлекаться на эти настораживающие сигналы. Не хватало еще начать испытывать непонятные укоры совести! Однако они не отпускали, и наконец, мелькнула догадка: он не говорил «мы не должны», он говорил «я не должен»! В этом, казалось бы, незначительном различии содержался огромный смысл. Значит, его не волновало, что они поддались страстному влечению на глазах у посторонних. Свой слабый протест и неодобрение он относил лишь к себе. Значит, борьба идет глубоко в нем самом, и речь идет о чем-то более значительном для него, чем неодобрение поцелуев в публичном месте. Чего-то другого, более важного, не мог он допустить.
Захваченная этим новым открытием, Кейси попыталась отстраниться от него, откинув голову. Ей хотелось получше все обдумать, но разве в состоянии она была мыслить, пока их губы соприкасаются, пока она находится в плену собственных ощущений?!
Между тем Блэйк воспринял ее жест, как возможность целовать ее нежную шею и с пылкой готовностью отозвался на этот немой призыв. От легких, быстрых и сухих прикосновений его губ дыхание у Кейси стало хриплым и прерывистым, ей с огромным трудом — просто нечеловеческими усилиями — удалось побороть желание закрыть глаза и выбросить из головы, мучившие ее подозрения.
«Думай! — молча взывала она к себе. — Найди смысл во всей этой бессмыслице!» Почему же он не хочет поддаться той силе, что влечет их друг к другу?!
Когда он предложил им пожениться, Кейси думала, что он делает это, желая сохранить контроль над ее капиталом и ее долей в компании. По правде говоря, ее ни капельки это не беспокоило, главным тогда было стать женой Блэйка. Но если он продолжает винить себя за какой-то поступок… и если чувство вины настолько велико, что он не позволяет уступить своим чувствам, своему влечению к ней, значит… Эти мысли пугали Кейси. «Почему, Блэйк?! — спрашивала она себя. — Что ты делаешь с собой, почему так стремишься защититься от своих чувств, оградить от меня свое сердце?! Что вынуждает тебя бояться и сожалеть об этой страсти?!»
Кейси знала, что надо задать эти вопросы вслух, нужно собраться с силами и прямо спросить, что с ним происходит. Заставить его признаться, что он имел в виду, постоянно повторяя, что ему не следует касаться и целовать ее.
Но что-то — страх, волнение, тревога, она не знала точно, что именно, — заставило ее промолчать. Вместо слов она сомкнула веки и издала прерывистый вздох, когда он слегка прикусил мочку ее уха.