* * *
— Кирилл, а куда мы пойдем? — спросил Кузнецов стоя на перекрёстке, где у него был пост.
— Прямо и на право, к легендарной крепости БИП, — ответил Китяж и осмотрел Колю. Вид у десантника был веселей, чем у Карлсона, когда тот, переодевшись в привидение пугал жуликов. Из кирзовых сапог торчали голые волосатые ноги. На тело был натянут белый халат, который только — только прикрывал Колины армейские труселя. А бритая голова и мутный взгляд Коли, делали его вид ещё более веселей. В сумасшедшем доме день открытых дверей! И все это на фоне пост-ядерного сюрреализма.
— На кладбище, коля, мы идем. На кладбище. Давай, шевели поршнями и врубай третью! Вперед! — Китяж глянул на часы. 18:40. "Долго же они зачищали город", — Китяж пошел по Марата. Коля семенил за ним как пес на поводке.
— А зачем нам на кладбище, на ночь глядя, — Кузнецов помаленьку отходил от дурмана. Свежий, радиоактивный воздух шел ему на пользу. Голова начинала соображать, но вот ноги и руки слушались очень плохо, — я вообще покойников боюсь. А тем более ночью.
— Коля, мля! — Китяжу изрядно надоело Колино нытье и расспросы, — Ты десантник или где? На кладбище мы идем не покойников смотреть!!! А закрывать вопрос с твоим присутствием.
Коля пожал плечами и молча посеменил за Тяжиным. Издали казалось, что идут двое знакомых друг другу человека. А что, один химик в ОЗК, другой из дурдома, в разорванной смирительной рубашке. Так они и шли молча, пока Тяжин не остановился между домом?23, по Марата и стадионом. У обгоревшего остова какого-то японского универсала лежало не менее обгоревшее тело. Ладно бы только обгоревшего, под телом была большая лужа крови.
Китяж остановился метрах в пяти от тела. Он не беспокоился, что Коля вдруг может придти в норму и, мгновенно оценив ситуацию свернуть ему шею. Нет. Коля не то, чтобы шею свернуть — передвигаться нормально не мог. Кирилл подошел к телу и присев перед ним на корточки начал рассматривать повреждения. В животе он увидел входное отверстие от пули. "Кузнецов, сука, постарался. Стоп. А что это на тебе одето?", Тяжин пригляделся. На сильно обгоревшем теле, вперемешку с лоскутами топнувшей от ожогов кожи, виднелись серо-бурые от крови остатки форменной рубашки, а на одном плече даже обгоревший погон. Форменные, серые брюки, из-за запекшейся крови, навсегда прилипли к ногам. Тяжин уже не сомневался, он был просто уверен. Перед ним лежал полковник Меленчук, Николай Алексеевич, начальник Павловской полиции…
* * *
С Меленчуком, Кирилл познакомился в сентябре две тысячи десятого. Вообще то. он и раньше его знал, но дальше приветственного рукопожатия дело не доходило. И вот общая беда свела бывшего спецназовца и действующего начальника, тогда ещё, милиции.