А Крит, братишка, уже на ногах. Наверное, он не спал всю ночь. Давно уже сияют бронзой два заостренных копья. Уже брат набросил на плечи колчан, полный стрел. Уже толстые овчины наброшены рабом на спины жеребцов. Уже нетерпеливо бьет копытом конь Сириска.
Немного приготовлений — и братья, едва попрощавшись с отцом, уже несутся по узким улочкам к восточным воротам: там уже собрались все двадцать пять юношей из отряда Евфрона. Пятерых сегодня принимают в эфебы. И среди них Крит — брат Сириска, и Ахет — сын Скилла, погибшего на усадьбе Гераклида.
— Хайре, Сириск! — приветствует Евфрон.
— Хайре всем! — отвечает Сириск. Все двадцать пять выстроились пятерками. Евфрон — эномотарх[14]. И все двадцать пять подчиняются ему беспрекословно.
— Друзья! — Евфрон, как и все, возбужден предстоящей забавой. Улыбчив, но строг. — Сегодня, по обычаю, наша четверть сотни участвует в охоте на вепря. И пятеро юношей должны стать эфебами и влиться в наш отряд ополчения! У нас в составе теперь будет Ахет, сын Скилла. Вы знаете, что ему даровано право гражданства. Это дань уважения за подвиг его отца, которому я и Сириск во многом обязаны жизнью. Так пусть он будет равноправным.
Мы едем на два дня. И в дебрях может быть всякое: если встретите вооруженного врага, будь то скиф или тавр, я приказываю убивать безжалостно и не задумываясь. Чем больше мы уничтожим их — тем лучше. Пошли!
Застучали копыта о плиты мостовой. Стража уже открыла ворота. Эх! Полетели кони! Еще спит город. Еще роса не просохла на листьях. А кони уже скрылись за холмом.
Сириск, как только Евфрон дал команду рассыпаться, подъехал к нему, и какое-то время они ехали молча. Ахет не отрывал от Евфрона восторженных глаз и держался все время рядом с эномотархом.
— Ну как отдохнул, Сириск? — улыбнулся Евфрон.
— Да, чуть сомкнул глаза, но ты знаешь, Евфрон, твои слова о людях…
— О скифах, — перебил Евфрон, — о скифах! И, друг мой Сириск, прошу тебя, ведь мы с тобой уже давно все обсудили. И я очень тебе благодарен — ты держишь слово. Все идет как надо. Дай срок — я буду не эномотархом, а полемархом[15]! И тогда посмотрим, кто кого!
Он хлестнул коня, и весь отряд рванулся за ним. Они углубились в дремучий лес, и охота началась. Конники рассыпались по горному склону и, кто как мог, медленно двигались вперед. В конце распадка Евфрон поднял руку. Все спешились, отдали коней коноводам.
— Здесь должен быть… — прошептал Евфрон. И точно — из чащи раздался громоподобный звук.
Крит инстинктивно прижался к Сириску. Ахет поднял копье. В овраге явно был секач, но его еще никто не видел. Судя по хрюканью, был он огромный. Крит вытащил лук, но Сириск покачал головой: