– Черт тебя побери! – прошипела Мэри. – Когда я позвоню Нику, обязательно расскажу, что ты совсем раскисла и не хочешь бороться за свою жизнь. Если тебя не прикончат, то запрут где-нибудь и выбросят ключ. – Она сделала паузу, надеясь, что Кэсси что-нибудь скажет, но ответа не последовало. – Ну хорошо же. Ты сама напросилась. Я все равно сволоку тебя в подвал, и не жалуйся потом, если у тебя на заднице живого места не останется. – Последний аргумент не произвел никакого впечатления.
Собрав все силы, Мэри подхватила Кэсси под руки и протащила через дверной проем к лестнице. Та висела на ней как тряпичная кукла. Пустота в ее глазах любого свела бы с ума.
Каждый раз, когда Кэсси ударялась бедром о ступеньку, Мэри морщилась, прикидывая, как долго не сойдут синяки с ее зада. Наконец она прислонила подругу к стене у подножия лестницы.
– Ты пыталась меня убить? – спросила Кэсси, пошевелившись.
– Да, – ответила Мэри. – Ты почти час была не в себе. Извини меня за твою синюшную задницу, но другие доводы не действовали. Нам надо войти внутрь. Времени остается все меньше. Я тебе все объясню. Сможешь сама идти?
Кэсси со стоном поднялась на ноги. Мэри обхватила ее за талию. Девушки обнявшись прошли через кухню и стали спускаться вниз по ступенькам, ведущим в подвал. Оставив Кэсси сидеть на стуле, Мэри сбегала наверх и заперла дверь в кухню хозяйки. Еще пять минут ушло на то, чтобы закрыть на задвижки все окна.
– Объясни мне наконец, что мы делаем в этой конуре? – вяло спросила Кэсси.
Мэри села, пытаясь восстановить дыхание.
– Сама не знаю. Это только ты всегда можешь мотивировать свои действия. Когда ты отключилась, я просто не знала, что делать. Ты меня до смерти напугала. Думаю, судебный исполнитель вернется. Они опять хотят меня куда-то перевезти. И знаешь из-за чего? Из-за того, что ты ушла. Они, наверное, сначала за тобой следили, но потом упустили. Ума не приложу, зачем им меня перевозить, если ты должна здесь появиться. Не вижу никакого смысла.
– Я думаю, они не понимают, как себя с нами вести, как реагировать на наши поступки, – устало сказала Кэсси. – Зачем мы опять об этом говорим? И что мы делаем в подвале твоей хозяйки? На что надеемся? Не уверена, что это лучшая твоя идея.
– Мы здесь долго не задержимся, – возразила Мэри. – Надо только позвонить Нику. Посмотри, я принесла сюда телефон. Можем звонить, куда захотим, лишь бы денег хватило, чтобы заплатить хозяйке за разговоры. Ник нам поможет. Ведь так, Кэсси?
– Я больше ничего не знаю, Мэри. Я все испортила, безнадежно спутала все карты. Только из-за того, что у меня нет желания жить под чужим именем, ты подставляешь себя. Почему эти люди не видят, что их иезуитская Программа нам не подходит, почему не сделают для нас исключение? Я родилась и умру Кассандрой Эллиот, а не какой-нибудь Дорис Боу. Мне надо было прислушаться к своей интуиции, а я этого не сделала. Эти люди сыграли на нашем страхе. Только посмотри на нас. Мы прячемся от тех, кто пытается нам помочь. Прости, Мэри, но я, похоже, дошла до ручки.