— Ничего. Ещё не вечер. Пошли!
Мы целеустремлённо двинулись дальше. И вдруг, совсем как в феериях Грина, дымчатую завесу тумана вспарывает белоснежный контур стоявшего на рейде красавца-лайнера. Характерным жестом оправив куртку, Володя решительно устремляется к трапу. Я остаюсь на суше. Ждать пришлось минут десять. И вот уже раздаётся весёлый голос Высоцкого:
— Давид! Давай сюда, к трапу!
«Память сердца» навсегда запечатлела похожий на морской мираж стоп-кадр: палуба сказочного корабля, радостный Володя в кругу матросов и призывный взмах его руки. Эта фотовспышка — квинтэссенция «моего» Высоцкого тех лет: надежда и надёжность.
Ждавший нас в своей просторной каюте капитан, видимо, уже предупреждённый о нашей духовной жажде, тут же выставил непочатую бутылку рома, под который и завязался оживлённый разговор. Хотя очно они не были знакомы, но наслышаны друг о друге предостаточно. Впоследствии Володя с Мариной на этом самом теплоходе совершат многодневный круиз. Чуть больше года спустя Марина мне рассказывала:
— Мы вспоминали с капитаном тот ваш внезапный приход. И вернули ему ваш долг.
Речь идёт о теплоходе «Шота Руставели» и его бессменном капитане Александре Назаренко. Он нас действительно тогда выручил, запросто одолжив Володе, не оговаривая сроков возврата, сорок рублей.
Постепенно стало понятно, что капитан не является горячим поклонником творчества Высоцкого. Если бы он знал, что не пройдёт и года, как тот посвятит экипажу теплохода и лично ему одну из своих морских песен:
Пришвартуетесь вы на Таити
И прокрутите запись мою, —
Через самый большой усилитель
Я про вас на Таити спою.
А мог ли сам Володя предположить, что и ему доведётся, благодаря Марине, не единожды побывать на этом благословенном острове? Кажется, первым из советских граждан не-моряков.
...Назаренко признался, что его сын сильно увлечён песнями Володи, и тактично поинтересовался, почему в них так много грусти. Было заметно, что капитана серьёзно беспокоит умонастроение сына. И, как оказалось, не зря. По странной прихоти судьбы в середине восьмидесятых я несколько раз встречал его у нашего общего знакомого поэта Геннадия Айги. Саша-младший не скрывал ни своей оппозиционности, ни своего горячего желания эмигрировать в Америку. Вскоре он в этом преуспел. Последовал за сыном и сам капитан. Александр Назаренко покинул Россию в 1989-м и обосновался в Канаде...
А уже на следующий день мы были в адлерском аэропорту, где долго решали, куда нам двигаться дальше: до Москвы не хватало денег, с Одессой тоже что-то не получалось. И тогда Володя спросил: