За время всего этого примечательного монолога Талеев не произнес ни слова. Он отрешенно смотрел куда-то в угол, а перед его мысленным взором разворачивалась впечатляющая картина всех описываемых событий.
– Ты страшный человек, Редин! Ох, как же я не завидую тем американским подводникам с «Сигурна», куда тебя черт занес!
– Ты, журналист, и половины их скорбной участи себе не представляешь. Субмарина-то атомная была! Да и нас семеро. И все как один – специалисты по ядерной энергетике.
– Так какого же черта они все там сразу не застрелились?!
– А мы у них и такую возможность быстренько отняли. Кабы все сдохли, кто б нас домой довез?
– Изыди, сатана!
– Было бы куда и как... Вот этим мы, кстати, и занимаемся. Только нам сейчас нужно кое-что другое. Пока не придумал, что конкретно. А ты иди, тренируйся, качайся, отрабатывай удары и блоки. Будешь совсем скоро взвод бандюганов нейтрализовывать. Да присмотрись к Рахимову, парень очень неплохо владел восточными единоборствами, может, пригодится.
«Эх, Вадимчика бы сюда с Толяном на пару!»
Сигнальный чип, установленный Галей на корпусе подводной лодки, позволял отслеживать ее местонахождение в любой точке планеты. Через систему разведывательных спутников непрерывный кодированный импульс на сверхвысокой частоте поступал на пост слежения, расшифровывался и выводился на экран монитора в виде мерцающей красной точки. Кроме того, он мог передаваться на миниатюрные считывающие приборы – такие, например, как изящные часики на руке Гюльчатай. Теперь в Москве знали весь путь субмарины. Так, вроде бы, должно было быть, но...
Техническая конструкция Галиного чипа не предусматривала длительную работу под сколь-нибудь значительным давлением, и также не имела дополнительной защиты для нормального функционирования в агрессивной среде, каковой безусловно являлась морская вода. Конечно, существовали определенные допуски, запасы прочности, коэффициенты надежности, а вот гарантий стабильности и бесперебойности не существовало вовсе. Пока красная точка на Галиных часах исправно подмигивала, но надолго ли?
Да и хоть как-то помочь своим захваченным контрразведкой друзьям могла сейчас только она, Галина Алексеева. Действия любого члена Команды всегда были максимально самостоятельными. Над ними не было пресса начальственных распоряжений, отчетов, согласований, докладов. Иначе это давно была бы не Команда, а филиал какой-нибудь забюрокраченной спецслужбы. Даже свои задания они получали не в виде конкретных приказов или разработанных инструкций, а скорее, как некое пожелание о том, что должно в итоге произойти или, наоборот, не случиться. Формы и методы решения возникающих по ходу проблем полностью относились к их личной компетенции. За дополнительными инструкциями никогда не обращались. Просто потому, что было некуда. А мерилом правильности совершаемого всегда служили честь, совесть и справедливость.