Бог мой! Никогда не думала, что тут так высоко!!
С ветерком достигнув твердой земли, кое-как поднялась и, стараясь не думать о реющим поблизости обероне, торопливо поковыляла прочь, заправляя невредимую жемчужину за ворот рубахи и из последних сил сдерживая вскрик — боль в ноге была просто нестерпимой. Но я знала, что останавливаться нельзя — на какое-то время тварь, явно не ожидавшая от меня такой прыти, заметно растерялась и теперь неуверенно металась в темном небе, заново высматривая свою несостоявшуюся жертву. Скрыться от нее в Верхнем Городе, переполненном стражей, мне не под силу. По крайней мере, не в таком состоянии. А значит, выход только один — бежать. Причем как можно быстрее и дальше, надеясь на то, что слухи об оберонах не врут, и они точно так же не переносят подвижную воду, как и прямой лунный свет.
Эх, как не вовремя набежали тучки… мне бы еще минутки три… но нет, Двуединый уже отвернулся, не желая уделять внимание невезучей воровке. Тогда что остается? Правильно: где у нас подвижная вода? Нет, не в парке и не в дворцовом саду, как думают многие — Большие Королевские, безупречно чистые, вылизанные до дна, Пруды, что организовал нынешний монарх для развлечения именитых гостей и богатых горожан, явно не справятся с этой задачей. Нужна река. Настоящая, полноводная река, через которую демону не переступить. А где ее взять в богатом торговом городе, из которого ночью не выйти и где давным давно осушили любой пригодный для ныряния бассейн? Вот именно, только под землей. Воняет там, конечно, жутко, потому что последние сто лет подземные катакомбы стали использовать в качестве главного стока для городской канализации, но мне сейчас не до жиру. Некогда морщить нос и изображать оскорбленную невинность. Делать нечего — так или иначе придется пачкаться.
Хоронясь в надежной тени от низко нависших крыш, я с трудом дохромала до выхода с площади и, все еще (о чудо!) оставаясь незамеченной, поспешно юркнула в спасительную темноту узкой улочки, стараясь не слишком шуметь и оставлять за собой поменьше кровавых следов. Ауру-то оберон больше не почует — маленькая жемчужина на моей шее не позволит этого сделать, отобьет магический нюх, но запах крови его непременно привлечет. Причем, довольно скоро. И тогда останется только молиться Двуединому, чтобы смерть моя была быстрой и безболезненной. Оберон ведь не отступится, не остановится и не позабудет обо мне. Он станет гнать меня всю оставшуюся жизнь, никогда не оставит в покое, будет настойчиво искать и преследовать, пока не убьет… или не потеряет окончательно.