Я непроизвольно припомнила рыжеволосых братцев, некогда загнавших меня в старый сарай на берегу этих самых Озер, и нехорошо прищурилась. А вот знаю, дорогие мои. Хорошо знаю. Даже слишком. Как знаю и то, что в этой глуши никаких оборотней сроду не водилось, а если бы и водились, то всяко побрезговали бы тем сбродом, который там вечно ошивался. Так что нет, господа охотники, что-то вы темните. Не были вы никогда в тех местах. И оборотня никакого не ловили. А если и выследили его, то явно не там и не так, как сейчас рассказываете. Вопрос только, зачем об этом говорить здесь, сейчас? Прилюдно? А затем, милые мои, что моя родная деревенька настолько далека от основных дорог нашего славного королевства, что про нее можно спокойно врать все, что душе угодно, не боясь быть уличенным.
Вот только меня такая правда совсем не устраивала.
Сжав зубы, я принялась осторожно проталкиваться вперед, работая локтями на манер острых зуботычин. Люди охали, ахали, ругались, но расступались крайне неохотно — всем хотелось своими глазами взглянуть на страшного зверя, почти уничтожившего маленькую деревеньку Срединку и, не моргнув глазом, сожравшего добрую дюжину славных охотников за головами. Правда, стояли на своем зеваки недолго — ровно до того момента, как один из подопечных господина Ригла жестом фокусника не сдернул с клетки широкое покрывало, открыв любопытным взорам настороженного, припавшего к полу и оскалившегося зверя.
Он стоял на полусогнутых лапах, опустив морду книзу, чтобы не касаться ушами потолка, обвив мягкие подушечки стоп гибким хвостом и внимательно глядя на одинаково исказившиеся лица — могучий, высокий, низко пригнувший голову. С невыразимым презрением смотрел в перекошенные физиономии зевак и, предупреждающе вздернув верхнюю губу, изучал инстинктивно подавшуюся в стороны толпу. Он действительно напоминал свирепого тигра, что, как говорят, водятся в далеких южных землях. Только гораздо крупнее, чем на картинках, намного массивнее, ненормально черного окраса и с поистине жуткими клыками, сверкавшими в пасти подобно отточенным кинжалам. Думаю, если бы он выпрямился и встал в полный рост, то легко дотянулся бы носом до моего лба. Мощные лапы наводили на мысль о неимоверной силе, а показавшиеся наконечники таких же черных когтей не оставляли сомнения в том, что перед ними не устоит даже хваленая гномья кольчуга.
Оборотень приоткрыл пасть и негромко, весомо заворчал, окатив обомлевших от ужаса людей бархатным рыком. Кончики губ медленно приподнялись выше, обнажив клыки на полную длину. Сильное тело напряглось еще больше, под густой шерстью немедленно обрисовались крепкие мышцы, и народ не выдержал — с содроганием принялся отступать назад мелкими шажками, не смея на него даже прямо посмотреть.