— Нет, Трис. Не надо.
Я ударила сильнее, но только больно ушибла кулак.
— Почему?! За что вы его?!!
— ОН ДОЛЖЕН ПРИНЯТЬ НАКАЗАНИЕ, — сухо известил голос невидимого Судьи.
— Он ничего не совершал!!
— ЛОЖЬ. НЕВЕДЕНИЕ. ОШИБКА.
— Сами вы… ошибка!! — взвыла я во весь голос. — Освободите его!! Немедленно!! Ему же больно!!
— НЕВОЗМОЖНО. НАКАЗАНИЕ БУДЕТ ИСПОЛНЕНО.
— Когда?!! Сколько ему так мучиться?!
— КАК ОГОВОРЕНО: ВЕЧНОСТЬ.
Я тихо ахнула и резко развернулась на звук.
— ЧТО?!!! Вечность?!! Но за что? За какие прегрешения?! Что он вам сделал?!!
— ПРЕДАТЕЛЬСТВО. УБИЙСТВО. ПОБЕГ. НОВОЕ ПРЕДАТЕЛЬСТВО.
— Нет! — хрипло простонал Рум, бессильно повисая в цепях. — Я не предавал. Я просто ошибся. Не справился. Не успел, не смог… но не предавал!
— ЛОЖЬ, — сухо констатировал голос. — В ТЕБЕ БЫЛО ЖЕЛАНИЕ. ЭТОГО ВПОЛНЕ ДОСТАТОЧНО.
— Это было давно!!! До того, как мы встретились!! До того, как я ее узнал!! ДО ТОГО!!!
Я прикусила губу.
— О чем ты, Рум?
Существо неожиданно затихло, прекратив метаться, и тяжело взглянуло на меня золотыми глазами падшего ангела. Он смотрел долго, с болью, с мукой и таким раскаянием, что у меня невольно дрогнуло сердце. Чужое лицо исказилось от осознания какого-то проступка, побледнело еще больше. Кожа в тех местах, где ее коснулся призрачный огонь, наоборот, потемнела и покрылась черноватой пленкой. На мощных руках, с трудом удерживавших вес цепей, проступили синеватые нитки вен, но глаза… они горели таким отчаянием, такой мольбой, что у меня ком встал в горле.
— Я сделал много плохого в своей жизни, Трис, — наконец, прошептал Рум. — Много такого, о чем трудно вспоминать и за что следует гореть в этом огне не одну, а тысячу вечностей. На моих руках много крови — своих братьев, сестер, людей и нелюдей… крови твоих родичей, Трис… это правда…
— Это было давно, — судорожно сглотнула я, во все глаза глядя, как тяжко ему дается признание.
— Ты не понимаешь… моя жизнь закончилась почти три тысячи лет назад. Подло. От удара в спину. От той, от кого я совсем не ждал. Но угасла не сразу, а лишь после того, как я, ослепленный жаждой мести, согласился на сделку…
— ПРЕДАТЕЛЬСТВО, — напомнил Судья.
— Да. Тогда это было предательство: моего народа, моих принципов, всей нашей жизни… я принял смерть от руки врага, но перед этим… не желая погибать… проклиная весь свет и этот мир… — Рум на мгновение закрыл потускневшие глаза. — Я позволил опутать себя заклятием Обращения. Я отказался уходить. Хотел новой жизни. Не полноценной, конечно, не настоящей… так, жалким подобием былой мощи… которая смогла бы сохранить мою волю и хотя бы часть сил в обмен…