Бойцы увели Сазонова, а следом за ним, опираясь на костыли, под конвоем поковылял и Семен. Остановившись возле женщин, он повернулся к ним и спросил:
– Ты, Клава, как я понял, давно на меня зло затаила за то, что ребенка тогда потеряла. Так ответь мне хоть сейчас: это ты на меня бандитов натравила, которые меня не только до полусмерти избили, но и уродом на всю оставшуюся жизнь сделали, так что я мужиком нормальным быть перестал?
– Какие бандиты? – усмехнулась она. – Это были наши же грузчики! Только ты с ними пил, а уважали они меня. А насчет того ребенка я тебе так скажу: больно мне было! Да и какой матери не было бы? Но потом подумала я хорошенько, представила себе, что такое же, как ты, животное могла на свет произвести, и успокоилась. А чтобы уж гарантировать себя от повторения твоих художеств, я, когда из больницы вернулась, грузчикам и мигнула, а уж они постарались!
Семен открыл было рот, желая высказаться, но Митя тут же поинтересовался:
– Тебе понравилось? Повторить? – И тот мгновенно заткнулся.
Семен поковылял дальше. Я окликнула его и спросила:
– Сема! А где мой двойной гонорар?
Судя по его красноречивому взгляду, он очень хотел мне ответить без соблюдения общепринятых норм вежливости и приличия, но, взглянув на Митю, быстро передумал и промолчал.
Но вот комната опустела, потянулись на выход чоповцы, послышался шум – это горничные начали приводить дом в порядок и собирать вещи Андреевых. Пора было уходить и нам.
– Кстати, о твоем гонораре, Таня! – сказала Клавдия Петровна и, достав из сумочки, протянула мне конверт. – Здесь как раз двойной гонорар! И не забудь! Я жду тебя в пять, – напомнила мне она.
– Я обязательно буду, – твердо пообещала я, опуская конверт в свою сумку – уж я-то сразу поняла, что там не сотенные рублевые купюры, а нечто более существенное.
Мы, то есть я, Ершов и Маркин, вышли к машинам, и тут я не удержалась и сказала:
– Ну, Юрий Михайлович! Я от вас такого не ожидала!
– Вы просто многого не знаете, – усмехнулся он.
– Чего? – насторожилась я.
– Вот если Клавдия Петровна захочет вам об этом рассказать, тогда и узнаете, – туманно ответил он.
– Ну, Татьяна Александровна! Это был высший пилотаж! – довольным голосом сказал Маркин. – Какое же представление вы устроили! Размазали всю эту семейку, как кашу по тарелке! Одно удовольствие было слушать и смотреть!
– Рада, что вам понравилось, – постным голосом отозвалась я. – Только прошу вас учесть на будущее, что больше не стоит пытаться от меня что-нибудь скрыть! Я же все равно все узнаю!
– Да, я уже понял, что от вас никому и никакого спасения нет, – усмехнулся он. – И в этом ощущении я не одинок.