– Да уж, заключение ни для кого бесследно не проходит! – поддакнула я.
– Тут уж он шороху в доме навел! Всех по струнке ходить заставил! Колька, отец его, пуще смерти его боялся, потому что сын сказал ему – бить больше тебя, батя, не буду, сразу убью! Ну, Колька и присмирел, руки распускать перестал, пить начал поменьше, а вот Алка… – Женщина вздохнула: – Правильно говорят, что женский алкоголизм не лечится! Как пристрастилась она к этой отраве, так и пила по-прежнему. Ну, не бить же ее Валерке было? Вот он и махнул на нее рукой! Зато как он Лару любил! Просто с рук ее не спускал!
– В каком же году это произошло? – спросила я.
– Да в девяносто первом, будь он неладен! – махнула рукой она. – В стране и так кавардак полный, а тут вообще непонятно что началось. Ни работы, ни продуктов, а деньги ничего не стоят! Короче, связался Валерка с людьми нехорошими, и деньги у него появились – просто бешеные. Продукты домой мешками таскал, а у самого… Это у сопливого-то мальчишки! «Мерседес» «трехсотый»! Это мне наши мужики так сказали, а уж они разбираются. Лара как кукла нарядная ходила. Валерка ее, бывало, в машину впереди посадит и кататься везет, а она сияет ясным солнышком. В первый класс он ее сам повел! И букет у нее был самый большой и дорогой, и ранец из натуральной кожи! А уж как она его любила! Увидит, что он подъехал, из подъезда выбежит и у него на шее повиснет! Он и в школу на родительские собрания ходил! Гордился, какая у него сестра, – она же на одни пятерки училась!
– Да, редко такую любовь к чужому ребенку встретишь! – заметила я.
– Только кончилось ее счастье в одночасье! – вздохнула женщина. – Арестовали Валерку, прямо тут, в доме. А когда увозили его, Лара не просто плакала – выла она, в голос выла! Долго за милицейской машиной бежала! Ну, слухи потом разные ходили… Говорили, что не так уж и виноват был Валерка, просто чужую вину на себя взял. А еще – что он не сдал никого!
– По-моему, это глупо, – покачала головой я.
– А то! – поддержала меня женщина. – В общем, когда Валерку забрали, все на круги своя вернулось! И даже еще хуже стало! Колька с Алкой пьют без просыпу, а Лара беспризорницей бродит, а порою и голодной! А уж как ее дразнили, да и поколачивали тоже! Завидовали же ей другие дети страшно, но обижать боялись – при таком-то брате. А тут она совсем беспомощная, беззащитная осталась! Сначала она только плакала, когда ее обижали, да кто же ее утешит? Кто слезки девчонке утрет, если мать ее с утра до вечера пьяная валяется? А потом Лара понемногу огрызаться начала, драться даже научилась, ну, ее в покое и оставили! Какая уж учеба при такой-то жизни? Но как ни худо ей было, а на конверты она деньги находила – все время Валерке на зону писала. Дружки-то Валеркины – наверное, те, кого он выгораживал, – сначала приезжали сюда и продукты привозили, да только Алка их тут же распродавала, чтобы на выпивку деньги достать. Ну, дружки Валеркины, поняв это, перестали продукты привозить, стали Ларе деньги давать. Так ведь Колька у нее их тут же отбирал! Мы Лару жалели, подкармливали ее… А много ли ей уделишь, сами едва концы с концами сводили.