Она попыталась сосредоточиться. Вчерашние выводы были абсолютно верны. Ей совершенно необходимо больше денег на Франта, Черенка и Фиби.
Стук в дверь прервал её беспокойные мысли. Вошёл Чревис, изготовитель фальшивок. Чревис был одет, как служащий, в чёрный костюм. Когда он не говорил о делах, он мог до бесконечности распространяться о своих хронических заболеваниях. Чревис занялся подделками именно потому, что работа, требующая более серьезных физических нагрузок, плохо сказалась бы на его здоровье. Он носил очки с бутылочно-зелеными стёклами и очень гордился своей роскошной седой шевелюрой.
Входя, Чревис одной рукой поправлял на переносице очки, а другой сжимал плоскую деревянную коробку.
- Миссис Эппл, могу я побеспокоить вас просьбой подержать у себя вашу коробку, пока я отсутствую?
- Что случилось? - Эмми встала и взяла коробку у него из рук.
- Этим утром я страдаю от Головных Болей. Это совершенно ужасно, я должен сходить в аптеку за порошками от мигрени, а потом вынужден буду лечь в постель.
Чревис ещё страдал от Болей в Ногах и от Болей в Спине, которые бесконечно сменяли друг друга.
- Я бы оставил её с учеником, но он копирует неожиданно свалившееся на нас завещание.
- Вам стоило бы посидеть здесь, а за порошками послать ученика.
- Благодарю, но завещание необходимо закончить к вечеру, а поскольку я страдаю от Головных Болей, мальчик должен сам закончить работу.
Когда Чревис ушёл, Эмми вернулась к столу и поставила на него коробку. Они ждали Боргла, чтобы сегодня же вечером отправить посылку, но коробку пока не запечатали, и Эмми воспользовалась случаем, чтобы ещё раз посмотреть на картину. Чревис пока не вставил её в раму, и картину можно было свободно развернуть на столе и полюбоваться ею.
Ганс Гольбейн Младший был любимым художником Генриха VIII, одним из лучших портретистов своей эпохи. Вчера вечером Эмми некогда было разглядывать портрет сестры короля, Марии Тюдор, чья красота казалась такой же свежей, как в день (более трехсот лет назад), когда картина была завершена.
- Триста лет… - Прошептала Эмми, внезапно осознавая, каким хрупким может оказаться полотно.
Она осторожно подняла его, намереваясь положить обратно в коробку, но заметила, что верхний край холста неровно срезан. Она потрогала торчащий кусочек ткани, думая, что надо сказать об этом Чревису, и когда пальцами пробежалась по краю, вздрогнула. Там было что-то жёсткое, скорее бумага, чем холст. Она пригляделась, потом перевернула картину и внимательно осмотрела углы.
Сзади был приклеен дополнительный слой ткани. Когда она вырезала картину из рамы, то срезала клей в одном месте. Девушка нащупала уголок чего-то, спрятанного между портретом и тканью.