— Спасибо, я еще нужна раненым.
— Доставим с полной гарантией.
— На тот свет в лазарет?
— Неужели я такой ненадежный? Кстати, как там, рука у моего лучшего друга? Подживает?
— Замучил меня твой друг — ноет и ноет.
— Значит, недоволен лечением. Возьми над ним личное шефство.
Аня печально улыбнулась. После боя на Верблюжьей сопке вся рота поняла, что у нее на сердце. Не понял лишь тот, кто должен был догадаться раньше всех. А он вот по-прежнему отсылает ее к Валерию.
Иволгин вытянул мотоцикл из воды и подошел к Ане.
— Ну и пленный сегодня попался. Злой, как хорек, — проговорил он. — Едва утихомирил. Я мину с него срываю, а он чуть меня ножом не пырнул. Нож отобрал, он харакири себе сделать хотел. Прямо очумел самурай. Так связанным и привез. А губить его не хотелось: задурачили им головы — себя не помнят.
— Поосторожней ты с ними, — сказала Аня.
От ручья потянуло прохладой. Сквозь ночную мглу проступали близкие силуэты гор, закрывая край неба. Ане казалось, что звезды норовили заглянуть в ручей, а он ершился, не принимал их трепетного света. Слева темноту ночи прорезали огни фар: в дверях штабного автобуса показалась кудлатая голова Волобоя.
У походной кухни ворчал и чертыхался старшина Цыбуля:
— Возможно, вы думали, шо старшина Цыбуля сам непосредственно будэ сушить та разглажувать вам обмундирование? Чи будэ крахмалыть вам воротники та сушить портянки? Надо ж самим понимать, бо у мэнэ глотка нэ лужоная.
У танка, где мелькали светлячками папиросные огоньки, раздался голос Баторова:
— А командиру взвода ужин принесли?
Ане было хорошо оттого, что солдаты так заботятся о своем взводном, ей хотелось сказать, что она тоже беспокоится, чтобы не задела его японская пуля.
От танкового ряда вдруг донесся раздраженный голос Драгунского:
— Младший лейтенант Иволгин, к выходу!
Иволгин хотел откликнуться, но Ане было приятно стоять вот так, вдвоем, и она схватила его за руку.
— Пусть поищет, пусть, — прошептала она, не выпуская Сережкину руку, лежавшую на руле мотоцикла. Рука у него грубая, мокрая. Но вместе с тем родная, теплая, и от этого тепла еще отраднее у Ани на душе.
— Вот друга нажил! — улыбнулся в темноте Иволгин. — У такого в самовольную отлучку не уйдешь.
Снова они услышали голос Драгунского:
— Где младший лейтенант, я спрашиваю? Ротный его вызывает.
— А, значит, по делу, — сказал Иволгин, тронув мотоцикл. — Наверное в разведку пошлют.
— Ну что же, иди, — сказала Аня и, нахмурясь, вздохнула: — Иди.
Они вместе направились к биваку. Шли в полной темноте, но Ане казалось, что со всех сторон их освещает радостно-голубой свет. И шагают они будто не по мокрой траве, а по легким, воздушным облакам...