Все зааплодировали. Кто-то предложил послать благодарственное письмо Советскому правительству от освобожденных из плена союзников. Паркер пообещал послать Макартуру просьбу представить всех русских — освободителей лагеря — к награждению американскими и английскими орденами.
— О’кэй! — раздались одобряющие крики.
Громче всех орал мистер Скотт. Осушив кружку виски, он вскочил с места, поднял над головой руку.
— Сегодня я не хочу быть мистером Скоттом. Сегодня я граф Кутайсов. Я буду веселить своих русских земляков. Да, да! Я очень богат. Я заставлю танцевать для вас тысячу лучших гейш Мукдена. Две тысячи!
— Да зачем нам гейши, — отмахивался от него Цыбуля, — хиба ж у нас нема дома своих жинок?
— Теперь я куплю торговую фирму Чурина. Привезу сто кораблей опиума. Я буду богаче Рокфеллера! — Он стал сильно икать, потом обнял Цыбулю за шею и принялся уговаривать его сегодня же идти на Индию, отобрать ее у англичан и разделить...
Старшина не знал, куда деваться и что отвечать пьяному бизнесмену.
— Та куды нам идти на ночь глядя на ту Индию? У менэ ще рота не кормлена... — отговаривался Цыбуля. И, освободившись от американца, не удержался от смеха: — О це вояка! Самого тилько вытягли з подвала. А вин — на Индию!
Шумный банкет под открытым небом продолжался до самого вечера.
Вечером рота Будыкина заступила в наряд — охранять мукденский арсенал. Место это самое опасное. Правда, особых причин для тревоги вроде не было. Гарнизон разоружен. Всех японских генералов отправили сегодня на самолете в Ванемяо — в штаб фронта. А все-таки на душе у Будыкина неспокойно. Рядом — двухмиллионный город. Что там творится в темных закоулках?
В полночь в арсенал приехал Русанов. У въезда его встретил Будыкин в промокшей плащ-накидке и поблескивающей в темноте каске. Единственную у ворот лампочку, висевшую на фонарном столбе, так заволокло брызгами дождя, что снизу казалось, будто вокруг нее кружится плотный рой мошкары.
— Ну что? — спросил замполит.
— Сижу как на пороховой бочке, — невесело улыбнулся Будыкин.
Отойдя под навес, он доложил, что двумя взводами автоматчиков занял доты и траншеи вокруг арсенала. Взвод Иволгина выдвинут на ночь вперед, к возвышенности, что левее монастыря, чтобы контролировать подступы к арсеналу.
Медленно тянулась эта ночь. Русанов обошел посты, огневые точки и отправился к Иволгину. Дождь временами утихал, потом лил снова. Ветер дул то с юга, то с востока, будто нарочно гонял тучи над городом.
Русанов разыскал Иволгина на окраине монастырского парка.
— Что нового?
— Пока нормально, — ответил Иволгин. — Ефрейтор Туз обнаружил здесь русского попа. Сидит поп в халупе, пьет самогонку и рычит, как медведь в берлоге: «Ночь осенняя — хоть глаз коли...»