Десантный батальон расположился в японских казармах и вторые сутки контролировал жизнь Мукдена. Солдаты охраняли банки, мосты, аэродром, железнодорожный вокзал, разбросанные по всему городу склады. Отдыхать приходилось урывками, заботы и тревоги лишали их сна.
С нетерпением десантники ждали прихода своих танков.
Вечером в казарме услышали глухой артиллерийский выстрел. За ним второй, третий...
— Приготовиться к отражению атаки! — скомандовал Драгунский и выбежал из казармы.
«Что же это значит? — тревожно подумал он, надевая каску. — Откатываются остатки разбитых японских частей? Или напали бандиты?»
Город насторожился: опустились железные жалюзи на дверях и окнах магазинов, исчезли сновавшие по улицам рикши, люди попрятались в домах и подвалах.
Медленно тянулись минуты ожидания. И вдруг раздался колокольный звон, а потом — глухой гул. Он нарастал, усиливался, и вот уже отчетливо прорезался рев танковых моторов, лязг гусениц, и на улицах разом заклокотало все, что пряталось, таилось.
— Наши танки! — закричал Драгунский. — Я по голосу чую!
Автоматчики побежали к перекрестку. Пестрая толпа китайцев заполнила тротуары, поползла на мостовую.
— Вансуй! Вансуй![31] — неслось от площади.
— Шанго!
Десантники выбежали на площадь и увидели идущие по мостовой тридцатьчетверки. Танки шли с открытыми люками, на броне сидели чумазые десантники, а вокруг — на тротуарах, у края мостовой — гудела разноцветная толпа китайцев с красно-синими флажками, голубыми, розовыми и желтыми шарами, пышными букетами хризантем.
— Шанго! Шанго!
Передний танк остановился. Соскочивший с брони десантник подхватил двух китайчат в соломенных шляпах и посадил их на машину. Подбежавшие к танку китайцы повесили на ствол пушки красное полотнище, испещренное иероглифами. Танк тронулся дальше, китайчата прижались от испуга к башне, но потом осмелели, стали размахивать своими широкополыми шляпами.
Людской поток на тротуарах становился все гуще. Он уже расползался по мостовой, и дорога для танков становилась все у́же и у́же. На броню летели букеты цветов, гирлянды разноцветных флажков свисали со стволов пушек.
На перекрестке тридцатьчетверки повернули к военному городку.