— И за могилами ухаживают японцы?
— Нет, за могилами ухаживают русские. Больше всех о них печется сестра милосердия: и травку сеет, и цветы поливает.
— Какая сестра милосердия?
— С той давней японской войны тут осталась она. Да, да...
— Неужели?
— Да, с той поры и живет. Из сражения солдат выносила, раны перевязывала. Да так и осталась у их могилок...
— Почему же домой не вернулась?
— Вся родня у ней тут.
— Как тут?
Сторож помолчал, оперся на старый толстый посох, ответил неуверенно:
— Поручик один, сказывают, здеся похоронен. Любила она его. Вот и осталась при нем. Может, так это, а может, и нет. Кто его знает?
Вероника встрепенулась, пораженная тем, что услышала. Вот ведь как бывает...
— Она и сей момент, кажись, тут. Можно провести, ежели угодно, — с готовностью сказал сторож, посмотрев в дальний угол кладбища, где были захоронены солдаты и офицеры Зарайского полка, павшие в последний день Мукденского сражения.
Аня вопросительно посмотрела на Веронику.
— Да, да, я пойду, — ответила та. — Только вы меня не провожайте. Не надо. Я хочу одна. Можно?
Расспросив у сторожа, как найти могилу поручика, Вероника направилась по березовой аллее к северному углу кладбища. Шла медленно, нерешительно, будто боролась с собой — идти или не идти? Видно, боялась растревожить свою незажившую душевную рану.
Впереди, шагах в тридцати от того места, где кончалась березовая аллея, росла старая, поблекшая ива, рядом голубела ограда. Около нее Вероника увидела женщину в темной одежде. На голове ее был белый платок, повязанный по-старинному. Она не шевелилась, будто уснула.
Это и была добровольная хранительница русского кладбища — сестра милосердия русско-японской войны.
— Не буду ей мешать, — прошептала Вероника.
Остановившись у березы, она долго глядела на темный неподвижный силуэт. Синие сумерки медленно спускались на землю. Потянуло прохладой. Тишина. Кресты и тишина... Вероника подумала: «Взойдет луна, и все будет, как в памятном вальсе «На сопках Маньчжурии»:
Белеют кресты —
Это герои спят.
Прошлого тени кружатся...
А среди могильных теней состарившаяся на чужбине женщина — единственный здесь свидетель давней трагедии. Она осталась здесь охранять могилу близкого ей человека, чтоб не размыли ее ливни осенние, не развеяли ветры маньчжурские. И вот уже сорок лет несет свой бессменный караул».
В обратный путь гвардейцы отправились, когда уже совсем стемнело. Машина быстро катилась по широкой накатанной дороге, оставляя позади серые с белыми чашечками телеграфные столбы. Впереди светились золотой россыпью городские огни. Вероника сидела в кузове и, держась руками за теплую кабину, думала о судьбе сестры милосердия, с которой она не посмела сегодня познакомиться. Женщина принесла себя в жертву. Сделала это от большой любви. Но как оценить ее поступок?