Державин и Викентий Иванович стояли у штабного автобуса и долго глядели на таявшие вдали дома, темные сады и высокое кирпичное депо, над которым все еще струился сизый дым.
— Да, немало удивил меня этот субъект в синей куртке, — сказал Державин. — Он, видите ли, не ждал от белокожих добра — белокожие несли китайцам всегда только зло.
— Ну что же? Его ненависть к белым нетрудно объяснить. Ты же знаешь, что здесь творили белые европейцы и американцы. Англичане захватили Гонконг и пролезли в бассейн реки Янцзы, немцы в свое время оттяпали район бухты в Шаньдуне, американцы и вовсе разлеглись в Китае, как у себя дома. Да и наш белый царь не прочь был поживиться чужим куском. Весь Китай был по существу растерзан, разделен на «зоны влияния».
— Это ясно, и ты не учи меня политграмоте. Но разве японцы меньше причинили им зла?
— Ну что ты мне доказываешь?
— Так какой же дурак делит людей на друзей и врагов по цвету кожи?
— Вот ты ему и сказал бы...
— А знаешь ли ты, сколько мы им помогали все эти годы?[43] А он, видите ли, не ожидал от нас — от белых — такой доброты!
— Японским складом с оружием ты его действительно удивил. Кстати сказать, ты законно передал этот склад? Или посвоевольничал?
— К твоему сведению, имею прямые указания от командующего: все трофейное оружие передать китайским друзьям. Мало того — мы оставим им свое оружие. Как видишь — ничего не жалеем. Готовы снять с себя последнюю рубаху[44].
— Это наш братский долг.
— Правильно. Долг. Ветров в землю лег, чтобы заплатить этот долг. Уральская работница-вдова в соленом поту и горьких слезах ковала нам танк или пушку, которую мы оставим здесь. А потом какой-нибудь «умник», не помнящий родства, скажет: «А мы и не ждали от вас ничего хорошего — у вас же другой цвет кожи...» Обидно будет, Викентий, обидно...
— Возможно, по темноте своей наплел этот в синей куртке?
— А ты уверен, что он один здесь такой? Любопытно знать, кто он есть? Слепец несчастный или скрытый враг? Может быть, это китайский белогвардеец, который стрелял в меня на КВЖД? А может, и партизан? Но кто ему задурил голову?
Русанов неопределенно пожал плечами.
Закончив неприятный разговор, Державин отошел к танку, и мысли его сразу переключились на другое: почему так медленно идет поезд? Он тогда еще не знал, что президент Трумэн отдал приказ адмиралу Нимицу занять один из южных портов Маньчжурии, но чувствовал душой: нечто подобное может произойти, и готов был на крыльях лететь к Порт-Артуру.
По обеим сторонам дороги тянулись пологие увалы, невысокие горы. Разъезды и полустанки были похожи на русские селения — кирпичные или рубленые дома, колодезные журавли, кое-где на буграх махали крыльями ветряные мельницы.