Державин приехал домой в полночь. У окна, напротив Сережкиного портрета, стоял чем-то обеспокоенный Викентий Иванович — в гимнастерке, в пилотке, подпоясанный ремнем.
— Ты что стоишь как часовой на посту? — удивился Державин.
— Ну и полчасика у тебя! — покачал головой Викентий Иванович.
— Извини, Викеша: неожиданная задержка. Я думал, ты уже спишь.
— Какой тут сон! Я на минутку заскочил и чуть не уехал, не поговорив с тобой. А надо...
— Что такое? — спросил чуть встревоженно Державин.
Русанов изложил свою просьбу.
— Боитесь остаться в стороне от горячего дела? — усмехнулся Державин.
— Боимся!
— Просьба ваша справедлива. Тем более сегодня один начальник такую задачу поставил: повенчать забайкальцев с фронтовиками. Вот мы и придадим вас танкистам-гвардейцам. Возражений не будет?
— Надеемся на твое генеральское слово, — сказал Русанов и стал прощаться.
— Да ты что? Мы даже чаю не попили.
— Какие теперь чаи! Сидел тут как на горячих углях. Пока тебя ждал, шесть эшелонов прогромыхало. Все на Восток, на Восток. Или вам в штабных кабинетах кажется, что японцы глухонемые? Стоит узнать им что-то — и нанесут упреждающий удар. Терять им теперь нечего.
— Ну, ты не пугай меня, — нахмурился генерал. — Меры мы приняли.
Они вышли из дома и направились к вокзалу. Остывший за ночь воздух освежал лицо. Державин расспрашивал, как идут дела в батальоне, как здоровье Ветрова. Не забыл спросить и о том, как несет службу младший лейтенант Иволгин.
— Ты посматривай за ним. Молоденький ведь. Отец ему нужен. Да не забудь привет передать. Привет ему тоже нужен, — сказал он, щурясь от света фонаря.
С запада подходил поезд. Длинный эшелон, не останавливаясь, промчался дальше. За ним прогромыхал, будто на буксире, еще один эшелон. На платформах стояли накрытые брезентом танки и самоходки.
Державин подвел Русанова к пассажирскому поезду, пожал ему руку и подтолкнул к ступенькам вагона:
— Езжай, езжай! Не мог уж заночевать...
Викентий Иванович едва успел вскочить в тамбур. Состав двинулся вдогонку за пробежавшими раньше эшелонами.
Державин стоял на перроне, смотрел на красный огонек хвостового вагона, а когда он исчез в ночной тьме, повернулся и пошел в штаб. Там ждали его неотложные дела.