— Что я говорил? Что? — стрекотал Юртайкин. — Смекнула твоя супруга: мужики теперь на вес золота.
— Вот чертов балалаечник, — дивился Поликарп. — Разбередил-таки мою Матрену! Любовь вспомнила, бестия, на старости-то лет.
— Э-э, брат! Бабу понимать надо! — торжествовал довольный Юртайкин. — Обожди, не такие еще письма получать будешь!
Поликарп с виду сердился, а в душе был доволен. Непонятно только, какие силы заставили его Матрену придумывать столько нежных слов?
Сеня хотел выпросить у прижимистого Поликарпа табаку, но, глянув через порог, вдруг увидел прибывшего из Читы ротного поэта.
— О, вы поглядите, кто нас осчастливил! Как с неба свалился.
— Уж скажи: «Як Пылып з конопель», — отозвался сверху Илько Цыбуля.
Уставшего с дороги поэта усадили на крыльцо и начали расспрашивать, как он съездил, какие привез новости. Илько снял влажную измятую пилотку, отер со лба капельки пота.
— Есть, хлопцы, новости, и неплохие!
— Ясно! Поэма «В когтях судьбы» получила всеобщее одобрение! — попробовал угадать Сеня, испытывающе поглядев на Илька.
— Та шо там поэма. Трэба пысать другую поэму. Судя по всему, хлопцы, судьба нас хоче выпустыть из своих когтэй.
— Как прикажете вас понимать? — осведомился Юртайкин.
Илько предусмотрительно поглядел по сторонам, таинственно прошептал:
— Мы, кажется, будем воевать...
Все сразу притихли.
— Дорога забита эшелонами с войсками и танками.
Юртайкин понимающе присвистнул.
— А я что говорил! — обрадовался Фиалка.
— Только, хлопцы, военная тайна, никому... — предупредил Илько.
— Сам-то видел? — спросил Посохин.
— Конечно. Знали бы вы, шо творылось сегодня у станции!
Илько еще раз поглядел вправо, влево и стал рассказывать, что видел сегодня утром на этой станции.
— Неужели грянет?
— А почему бы нет?
— Все может быть, — загомонили солдаты.
— Чуе мое сердце, должны мы вырваться из когтэй судьбы, — с уверенностью произнес Илько. — И прийдется, хлопцы, перековываться нам на вси четыре копыта. Поверьте моему слову.
Привезенная новость одних обрадовала, другие отнеслись к ней скептически.
— Хе, милок! Такими новостями Фиалка нас каждый день потчует, — пробурчал Посохин и меланхолично махнул рукой.
— То ли будет, то ли нет, то ли дождик, то ли снег, — прострекотал Сеня и вдруг спросил: — Уважаемый поэт, а где же ваша сумка с виршами?
— Вирши сдал в редакцию, — доложил Илько, — а торбу променял одному дружку вот на эту вещицу. — Илько вынул из кармана небольшую книжицу, показал ее солдатам. — Это мий любымый дальневосточный поэт Петро Комаров. Хочу перевесты его на украинский язык.