Части дивизии с честью выполнили приказ командования.» Они не только захватили плацдарм 12 километров по фронту и 6–8 в глубину и прочно удерживали занимаемые позиции, но и улучшили свое положение на отдельных направлениях, лишив противника возможности просматривать нашу оборону. Все попытки гитлеровцев вернуть утерянные позиции успеха не имели.
24 марта 1-я гвардейская дивизия совместно с левым соседом — 87-й стрелковой дивизией перешла к обороне. А затем, сдав другим соединениям прочно закрепленный за собой плацдарм на Северном Донце, 26 апреля была выведена из боя для отдыха и пополнения.
Глава четвертая. Вызов в штаб фронта. Новое назначение
Разгрузившись 29 и 30 апреля 1942 года на станциях Хомутово, Красная Заря и Измалково, наша дивизия сосредоточилась севернее Ливны, в районе, освобожденном ею в декабре 1941 года.
Не прерывалась связь дивизии с трудящимися Воронежа и Воронежской области. Наши шефы часто бывали в гостях у гвардейцев. Были они и в день Красной Армии — 23 февраля. Вот и теперь в связи с праздником 1 Мая к нам снова прибыли воронежцы, в свою очередь в Воронеж была послана делегация гвардейцев.
Во второй половине апреля в Воронеж, в штаб фронта, по вызову выехал и я.
— Прежде всего зайдите в обком партии и от имени командования и всего личного состава дивизии поблагодарите трудящихся города и области за их постоянное внимание и помощь нам, — напутствовали меня командир и комиссар дивизии.
В обком партии я явился прямо с аэродрома. Принял меня второй секретарь обкома Некрасов. Он живо интересовался боевыми делами дивизии, особенно 4-го Воронежского полка, настроением бойцов.
В тот же день я прибыл в штаб Юго-Западного фронта к начальнику управления по кадрам полковнику Портянникову. После короткой беседы Портянников сказал мне:
— Я вас представлю командующему фронтом Маршалу Советского Союза Тимошенко. Будьте готовы отвечать на вопросы. Офицеры управления следят за боевыми делами вашей дивизии, в частности вашего полка. Хорошо дерутся! Особенно отличаются в ночных атаках. Молодцы!
Вскоре я действительно был принят С. К. Тимошенко. Первый вопрос его был, чего я никак не ожидал, о моей болезни. Я ответил, что болел туляремией — с конца декабря 1941 года по 10 января 1942 года. 8 марта был легко ранен, но из строя не выбывал…
— Командир дивизии Руссиянов просит оставить вас его заместителем. Как вы на это смотрите? — спросил затем командующий.
— Прошу оставить на прежней должности — командиром полка.
Затем командующий поинтересовался маршем 1-й гвардейской, выходом к реке Северный Донец и занятием плацдарма на ее западном берегу. Я высказал то, что думал, не умолчал и о недостатках проведения этой важной и сложной операции. Оборона противника была сильная, необходимых данных мы о ней не имели, а задача стояла с ходу опрокинуть ее. Сложная местность, глубокий снег, командные высоты в руках противника, слабая обеспеченность наших подразделений артсредствами — все это в сильной степени сказалось на ходе операции. Хотя мы и выполнили задачу, но потери могли быть меньше, очень сказалась спешка.