Спунер. До родной сестры?
Херст. Вот именно.
Пауза.
Ну и куда же вы клоните?
Спунер. Банти познакомил Стеллу с Рупертом. Он очень любил Руперта. Был у него на свадьбе посаженым отцом. Они с Рупертом дружили с незапамятных пор. Он грозился отхлестать вас.
Херст. Кто грозился?
Спунер. Банти.
Херст. Поговорить со мной напрямик у него храбрости не хватило.
Спунер. Стелла просила его не делать этого. Умоляла держать себя в руках. Умоляла не говорить Руперту.
Херст. Понятно. А кто сказал Банти?
Спунер. Я сказал Банти. Я ужас как любил Банти. И Стеллу тоже ужас как любил.
Пауза.
Херст. Выходит, вы были близким другом семьи.
Спунер. Дружил я больше с Арабеллой. Мы вместе катались верхом.
Xерст. С Арабеллой Хинскотт?
Спунер. Да.
Xерст. Я знал ее в Оксфорде.
Спунер. Я тоже.
Херст. Арабелла была мне очень симпатична.
Спунер. А ей был очень симпатичен я. Банти так никогда и не выяснил, насколько именно был я ей симпатичен и во что вылилась ее симпатия.
Херст. Что вы имеете в виду, черт вас дери?
Спунер. Банти мне доверял. На их свадьбе я был шафером. Арабелле он тоже доверял.
Херст. Должен вас предупредить, что я всегда чрезвычайно симпатизировал Арабелле. Отец ее был моим наставником. Я подолгу живал у них в доме.
Спунер. Я прекрасно знал ее отца. Он принимал во мне большое участие.
Херст. Арабелла была девушка очень эмоциональная, тонкая и восприимчивая.
Спунер. Согласен.
Пауза.
Херст. Вы что же, намекаете, будто находились в связи с Арабеллой?
Спунер. До известной степени. Связь в обычном смысле ей не требовалась. У нее были свои, особые пристрастия. Она состояла со мной в устной связи.
Херст встает.
Херст. Начинаю думать, что вы негодяй. Как вы смеете подобным образом отзываться об Арабелле Хинскотт? Да я вас забаллотирую в клубе!
Спунер. О дорогой сэр, позвольте вам напомнить, что вы изменяли Стелле Уинстенли с моей собственной женой Эмили Спунер на протяжении долгого и слякотного лета и этот факт был известен всем и каждому в Лондоне и окрестностях. И далее — что Мюриэл Блэквуд и Дорин Базби так никогда и не оправились от воздействия вашей маниакальной половой одержимости. Смею ли напомнить вдобавок, что ваша так называемая дружба — иначе говоря, растление Джеффри Рэмсдена — была притчей во языцех всего Оксфорда?
Xерст. Да это безобразие! Как вы смеете? Вы у меня отведаете хлыста!
Спунер. Это вы, сэр, себя безобразно вели. По отношению к прекраснейшим представительницам прекраснейшего пола и лучшей из них — моей жене. Это вы запятнали своими безобразиями и извращениями женщину, соединенную со мной нерушимыми узами.