Но я уже опять старательно жевал и не мог ответить папе.
— Ведь правда здорово получается по нашему с тобой методу? — снова спросил меня папа.
Но и теперь я не мог ему ответить, потому что запихнул в рот целый селёдочный хвост.
— Ты что, онемел? — спросил он наконец, и на лбу у него появилась складка.
Мама вступилась за меня:
— Разве ты не видишь, что мальчик ещё не прожевал?
Мне даже подумалось, что она поняла, в какую я попал переделку, и хочет мне помочь, С полным ртом я пробормотал что-то невнятное.
— Ну ладно! Я подожду, пока ты кончишь. Но не думай, я прекрасно понимаю, почему ты вдруг онемел. Просто ты так и не решился прыгнуть.
Я снова стал что-то бормотать с полным ртом, но тут уже папа сам запретил мне разговаривать.
— Одиннадцать лет парню и боится прыгнуть с трамплина! — подзуживал он.
— Мне только ещё десять исполнилось, — сказал я.
Папа всегда так: что-нибудь ему не понравится, он обязательно мне год или два прибавит.
— Скоро будет и одиннадцать. А все одиннадцатилетние ребята умеют вниз головой прыгать. — Папа подумал немного и сказал: — Завтра воскресенье. Вместе пойдём купаться. Уж я-то научу тебя прыгать, можешь быть уверен.
Я даже вздрогнул. Мама тоже.
Она сказала:
— Надеюсь, ты не будешь силой заставлять его прыгать?
Папа ответил:
— Я научу его прыгать вниз головой. Вот и всё.
Хоть бы дождь пошёл в это воскресенье! Пускай даже снег! Вообще я бы с удовольствием побегал на коньках в этот день. Но, как назло, солнышко сияло с самого утра. У папы было превосходное настроение. Он даже что-то напевал, когда брился.
— Ну как, Альфи? Покупаемся сегодня всласть!
Мама приготовила два больших полотенца и огромный пакет с бутербродами. Она махала нам из окошка, когда мы пустились в путь. Должно быть, она переживала за меня.
Папа всю дорогу шутил: паромщику, перевозившему нас на другой берег, он сказал, что я непременно буду чемпионом олимпийских игр по прыжкам в воду. А сегодня, мол, он на водной станции будет тренировать меня.
В бассейне сначала всё шло хорошо. Мы плавали кролем, на спине, и я не отставал от папы. Но, когда дело дошло до ныряния на выдержку, папа меня здорово «обскакал». Один раз он так долго не выныривал, что я даже подумал, не утонул ли он, и очень разволновался. А он возьми да и вынырни где-то позади меня. Я сразу стал восхищаться, как здорово мой папа ныряет, и ему это было очень приятно. Но я всё время старался, чтобы мы были подальше от трамплина. Под конец я даже стал немножко надеяться, что папа забудет о прыжках. Но он вдруг хлопнул меня по спине, подмигнул и спросил: