Блажек отошел от трупа, сел на диван и закурил, пуская густые клубы дыма.
— Что же мне с тобой теперь делать?
2
Обермейер весь день провел дома, в Карловых Варах, а около девяти вечера поехал в Прагу. Он остановился в отеле «Империал», недалеко от «Дейч-Хауса».
Казалось, он потерял всю свою выдержку, ходил из угла в угол и нервно покусывал ногти. От времени до времени он поглядывал на часы.
Когда стрелка приблизилась к десяти, напряжение Обермейера возросло до крайнего предела. Он подошел к окну и застыл в неподвижной позе истукана.
До десяти осталось три минуты… две с половиной… две… полторы… одна… пятьдесят секунд… сорок… двадцать… пятнадцать… десять… пять…
Обермейер облизал пересохшие губы.
Уже две минуты одиннадцатого, а взрыва нет. Часы врут. Не может быть! Они работают с точностью хронометра. В течение четырех дней он специально заходил в «Дейч-Хаус» и сверял их со стенными часами в вестибюле. Ну хорошо, допустим разницу в одну-две минуты. Но прошло уже пять.
Около получаса стоял Обермейер у окна. Взрыва не последовало.
Обермейер закрыл глаза. Неужели Зельц не сумел добиться синхронизма в работе часов и схемы? Этого нельзя допустить! Тогда что же? Отказала взрывная схема? Тоже исключено. Если бы за это взялся кто-либо другой, не Зельц, то еще можно было бы сомневаться в успехе. Но Зельц! Зельц, прошедший специальную выучку, имеющий большие познания в пиротехнике, набивший себе руку на разных «сюрпризах». Зельц обучался там же, где и Обермейер, — у полковника Восса и инструктора Блау в Берлине…
Her, нет, ошибка Зельца исключается.
Когда стрелка показала одиннадцать часов, Обермейер убедился, что взрыва не произойдет. Обессиленный напряжением пережитых минут, он опустился в кресло, стиснул виски кулаками, резкая головная боль сверлила мозг. Обермейер застонал и еще крепче стиснул голову.
— Ах, черт!
Он ощутил пустоту в груди, полный упадок сил. Внезапно страх закрался в его сердце. Страх усиливался с каждой минутой, он не мог справиться с ним. От страха у него свело руки, ноги, голова его дергалась.
Обермейер протянул дрожащую руку к телефону и с трудом набрал номер Зельца, но ему никто не ответил. Подождал минут пять, набрал еще раз — тот же результат.
«Конечно, он побежал в „Дейч-Хаус“, — попытался успокоить себя Обермейер. — Не пойти ли и мне туда?»
Он оделся, запер комнату и вышел. Но, сделав несколько шагов, остановился. Какое идиотство! Взрыв может произойти как раз в ту минуту, когда он приблизится к «Дейч-Хаусу»! Нет, нужно обдумывать каждый свой шаг. В «Дейч-Хаус» ему нельзя идти, пока он не увидится с Зельцем.