Складывалось такое ощущение, словно эта ужасная история не происходила вовсе. Кольцо с изумрудом ее матери вновь находилось в банке. Тучи над домом и магазином разошлись.
Бутик прочно держался на ногах. Произошли, однако, некоторые изменения. Причем в гораздо большей степени, чем она хотела бы себе признаться. Изменилась и она сама. Она стала более независимой, менее напуганной и более зрелой. Жизнь продолжалась.
Однажды утром, когда все трое пили кофе в магазине, Джессика вдруг вскочила и стала копаться среди вешалок с одеждой.
— Планируешь сбросить пять — десять дюймов роста? — Астрид улыбнулась, наблюдая, как Джесси перебирает мелкие для нее размеры.
— Да замолчи ты. — Она с улыбкой глянула через плечо и свела брови. — Кэт, какой размер обычно носит Зина?
— Трудно сказать. Восьмой на бедрах и четырнадцатый на груди.
— Ужасно. Так все же какой?
— Восьмой.
— Его-то я и ищу. — Она бросила на Астрид Победоносный взгляд. — Я подумала, стоит послать ей в подарок. Парень, за которым она замужем, — не богач, а ей будет трудно угодить в ее положении. Подойдет? — Из товаров на осень она вытащила три платья простого кроя в веселых тонах.
— Чудно! — Кэт отреагировала мгновенно, Астрид же выглядела задетой.
— Как мило с твоей стороны.
Джесси, казалось, пришла в замешательство, с улыбкой вручив их Катсуко.
— А-а-а, черт…
Все трое засмеялись, и Джесси вернулась к кофе.
— Отправь ей сегодня. Хорошо, Кэт? Как ты считаешь, может, послать что-нибудь для ребенка? — Ей хотелось сделать что-то приятное и для будущего малыша.
— Подождите пару месяцев. Кроме того, это — плохая примета. — Астрид, казалось, была не в своей тарелке. — А что за интерес к товарам для матерей?
— Решила, что если уж сама не стану матерью, то буду наслаждаться ролью тети. Кроме того, захотелось напроситься в крестные.
Астрид засмеялась, Катсуко тем временем аккуратно свернула платья и уложила их в коробку с желтой оберточной бумагой. Кэт бросила взгляд на Джесси, но та встала, чтобы уйти.
Неожиданно она почувствовала себя одинокой. Впервые в жизни одинокой без ребенка. А почему бы и нет? Джессика предположила, что это потому, что она была готова вновь кого-то любить.
— Джесси, она будет в восторге. А кто сказал, что ты никогда не будешь матерью?
Катсуко была сбита с толку. Впервые Джесси открыто говорила о детях. Кэт подозревала, что она приняла какое-то решение в отношении детей, но Джесси редко раскрывала свою личную жизнь. Однако сейчас она, похоже, была не прочь поговорить. У нее не было больше Яна, которому можно поплакаться в жилетку. В последнее время она, казалось, искала, кому бы излить душу. Джессика села, прежде чем ответить.