Тримальхиар, несомненно, принадлежал к числу городов, втиснутых в рамки строгого плана, и располагался на четырех — частью естественных, частью насыпанных — террасах. Переходя с одной на другую, Санди и гномы спускались все ниже. Когда — то террасы были соединены между собой множеством лесенок, связывавших уровни города воедино; где — то они были шириною в несколько ярдов, где — то не превышали и двух футов, но все были надежно обнесены перильцами, обломки которых сейчас трагически обвеховывали их осыпающиеся ступеньки. Главная же лестница, являющаяся, собственно, частью проспекта, была такой ширины, что двадцать человек могли бы пройти по ней плечом к плечу, и никому из них не было бы тесно. Прямой путь от Замка в порт занял не менее часа, но вот, наконец, они спустились на первый ярус.
В гневе Бертран, очевидно, был все-таки расчетлив. Первый удар он постарался нанести так, чтобы надолго подорвать благосостояние Тримальхиара. Крыши пакгаузов провалились, сами они, разумеется, были разграблены, причал обрушился, его облицовка была стерта в щебень, и казалось, что во всем порту не осталось ни одного целого сооружения. Снова на свет божий появилась книжечка Иштвана. Санди смотрел на все это, и в его мозг вползала мысль о том, что на восстановление Тримальхиара в той красе, что была ему присуща, потребуются не годы, а десятки лет. Это будет его последнее Приключение.
— Ничего, сэр, — вполголоса сказал ему Рууд. — Это выглядит страшно, но на самом деле все поправимо. Одно могу обещать: в одиночку вы здесь не останетесь. Я берусь за это.
— И мы, — подтвердили Рольф и Ренти.
Лицо Иштвана выразило приличествующее положению финансового эксперта сомнение.
— Авантюристы! — фыркнул он, но прозвучало это дружелюбно, так, словно он и себя зачислил в этот разряд. — Вы сперва план составьте.
Это был разумный совет, и компания отправилась в путь, огибая первый ярус вдоль излучины Дайре. Здесь по самому берегу сплошной стеной стояли пакгаузы, которые в случае обычной войны можно было бы использовать в качестве оборонительных сооружений. Сейчас там и сям в них зияли черные дыры провалов. На первом ярусе практически не было жилых домов, только порт, склады и просторная рыночная площадь, устроенная с таким расчетом, чтобы купцам не приходилось таскать свои товары вверх и вниз по лестницам. Это было то, с чего необходимо начинать, и теперь вместо цифр листки книжечки Иштвана покрывались рисунками, чертежами и планами. Второй и третий ярус оказались похожими. Там умещались жилые и ремесленные кварталы, сложенные, словно из кубиков, из небольших одно — двухэтажных коттеджей того же сахарного искрящегося цвета, но украшенных на вкус прежних жильцов цветной черепицей и мозаикой из голубой глазури. Можно было остановиться на многие часы, следуя прихотливой фантазии авторов рисунков на фасадах этих, на первый взгляд, рядовых домиков, возле каждого из которых был разбит небольшой, совершенно одичавший теперь садик.