Герберт. Мы тоже могли бы способствовать уничтожению природы, но мы, к счастью, выехали на поезде для автотуристов.
Курт. Почему люди так редко читают книги? Почему так редко пьют красное вино?
Изольда. Позже мы могли бы прогуляться пешком.
Все усердно вытирают бумажными салфетками столы и стулья.
Герберт. Вечно нужно убирать за этими людьми! Почему им не сидится дома?
Курт. Они, возможно, выиграли бы, если бы надевали привлекательное белье, как это делают женщины.
Герберт. Могу сказать только за себя, но вчера мы вдвоем с Клавдией ходили к себе в гости.
Клавдия. Правда. Отсидели в гостях у себя дома, пока не кончилось время визита.
Курт. Пожалуйста, издайте понятный всем крик о помощи, если кто-то попытается угнать нашу машину.
Выглядывает наружу, снова садится на место.
Изольда. Герберт и Клавдия, послушайте, ваша манера выражаться так и пестрит перлами. Каждое слово в золотой оправе. Мне это бросилось в глаза только сейчас, когда вы на виду у всех подносите к губам свои чашки.
Курт(вскакивает и снова садится). Нет, ложная тревога. Они все еще сидят на корточках, словно безвременно почившие, у своих перегруженных развалюх у входа, трутся о него, как коты о дверь, чтобы их впустили. Хотят всего лишь набрать в бутылки воды из-под крана. Ох уж эти мне иностранцы! Забавные, как животные, так и льнут к нам. А местные жители так и рвутся за границу.
Изольда. Не пора ли нам собираться в дорогу, Клавдия?
Клавдия(смотрит на часы). Сейчас, Изольда! Надо только взглянуть на карту и выбрать маршрут.
Курт. Что такое, собственно говоря, ненависть? Что такое любовь? Любовь и ненависть расширили эту страну, сделали ее больше других. Потому что люди здесь очень уж много из себя выдавливают. Чтобы привлекать и развлекать других Моцартом и всякой связанной с ним чепухой, дурацкими поделками из пластика.
Герберт. Да, они развлекают людей.
Курт. Извольте радоваться!
Изольда. Немного погодя, Курт, надо бы пойти и что-нибудь купить.
Курт. Что ты тут купишь? Лучшее, что здесь имеется, гора Крест Рупрехта, сделано не людьми, а природой.
Клавдия. Но может, мы заведем там новое знакомство, которое пригодится?
Изольда. И озарит, наконец, нашу жизнь светом.
Курт. То, что вы здесь видите, — всего лишь отблеск телеэкрана. Что ни мгновение, то возбуждающая картинка.
Герберт. Вон там телевизионная комната, на случай дождя. (Показывает на порнографический плакат.) В этом забытом Богом углу, где Иисус, скучая, проводит свою молодость.
Курт. Каждому по спортивному снаряду, в соответствии с комплекцией. Что прежде было богами, теперь обернулось телезвездами, чьи выступления без всякого толку крутят по всем каналам. Нами никто не интересуется.